Она не решалась признаваться, но Лилия и так всё поняла.
— Нрррравится. — осклабилась она и бедром мохнатым её толкнула.
— Ну да нравится! — совсем уж заалела остроухая, острый кулачок в ответ волчице в подмышку пихая, вызывая тем самым рычащий смех.
— Кхр-кхр-кхр, тогда ррразделим хорррошего самц… — но предложение Лилия не успела закончить.
Присев за их спинами и положив ладони им на плечи, я тихонько спросил.
— И что вы собрались делить, о прекрасные?
И о как же они вздрогнули! Как засияли в астральном пространстве! У волчицы шерсть дыбом поднялась, а Лаура смущением заалела, как маков цвет. Я уж подумал, что она и вовсе такой останется.
— И не стыдно вам на бедной женщине эксперименты ставить? — потрепал обеих, от чего те практически на одной ноте заскулили.
— Ну, мы это… попробовать хотели… — пропищала краснеющая Лаура.
— Пррростите учитель. — заискивающе проворчала Лилия, под рукой моей страшась разве что только угрозы наказания.
В остальном же она мне обрадовалась, даже хвостом виляла и в руку старалась властиться. И настолько она позитивно и заразительно это делала, что желание пожурить тут же на второй план ушло.
— Ладно уж. Вы молодцы, но впредь лучше спрашивайте, — поднялся я, сразу же получая от волчицы радостные обнимашки. Лауре же я руку протянул и взял аккуратно её туманные пальчики, к которым молочно белый цвет возвращался. — А не получалось у вас потому, что душевные травмы целительной энергией не лечатся.
— А какой лечатся? — задала Лаура вопрос, преодолевая смущение.
— Любовью и временем, — ответил ей честно и мягко толкнул энергетическое тело девушки в сторону её тела. Точно также поступил и с волчицей, а после и сам вынырнул, продолжая разговор уже в реальности. — И в целом, за попытку, моё вам уважение. Единственное но, надеюсь, Лаура, ты рассказала Лилии, что далеко за пределы телесной оболочки эфирным телом отлетать опасно.
— Да, конечно, — закивала она, ладошками прикрывая румянец на щеках.
— Учитель! Мой! Рррада! — тут же подлезла ко мне Лилия, втискиваясь лицом в грудь и поскуливая.
На весь этот кипишь Варвара не просыпаясь застонала и под тёплым одеялом перевалилась на другой бок. Одновременно затихнув, мы услышали наконец тихонький стрёкот ундины, привлекающей наше внимание. Дабы хоть как-то общий язык найти, она взяла со столика Лауры блокнот и цветные карандаши и теперь показывала нам картину, с изображением грозной Елизаветы, указывающей вниз на лестницу.
Ребус оказался не сложный и я спросил у Астры.
— Елизавета нас всех вниз звала?
Та кивнула и перелистнула страницу, показывая нам теперь большую горку рыбы.
— Она…эээм…зовёт нас обедать? — предположил навскидку и снова угадал.
Ундина утвердительно застрекотала и нас в сторону лестницы потащила. И чувствовалось в ней неясное волнение, которое я понял, когда на часы взглянул. С момента моего похода к девушкам прошёл целый час и оставалось только поражаться, сколь удивительным бывает восприятие. Ведь для меня прошло не больше десяти минут. Так что, категорически оставалось неясным, на что именно мы так много времени потратили. На выход, или на вход, или на само прибывание.
Спускаясь вниз, на запах свежей стряпни, я эту мысль усиленно думал и не сразу отследил напряжение, повисшее в воздухе. В гостиной, сгрудившись у прикрытых фанерами окон, все девушки в щели смотрели и тихо перешептывались. Также среди них я разглядел силуэт Якова и знакомую спину лидера работяг, Александра. Он тоже в окна посматривал, но нет-нет, на девичьи станы изредка взгляд бросал. И я его понимал. Посмотреть было на что.
Свет был выключен и потому в пространстве с заколоченными окнами пришлось спускаться на ощупь.
— Яков, Лизка? Что там у вас? Народ опять на улицы вышел? — пошутил, но в лица их взглянув мне сразу же стало не до шуток.
— Да нет, Семён. Народ тут адекватный оказался. Работать с ним одно удовольствие, — ответил мне Яков. — Вот только у нас очередная беда. Иди глянь.
— А когда у нас беды не было? — проворчал, тоже к щели в доске подбираясь.
И то, что в медитации мне показалось яркими искрами, летящими в воздухе… на деле оказалось роем. С особями странными, извращёнными, перекрученными и увеличенными в несколько раз, похожими одновременно и на ос, и на мух и на раздутых рыб фугу. Они плыли в воздухе медленно, разрозненно, но всё же достаточно кучно, чтобы покрыть почти всё воздушное пространство Светлозёрска.