Хотя, если быть точным, то она выдержала, но измочалилась в край. То ли у этих кристаллов есть некий разъедающий эффект, то ли действительно моя пропускная способность не сошлась с моими амбициями. В любом случае, драться я смогу на полшишечки, да и то со скрипом. В обморок не упасть, и то подвиг.
Особенно, когда от подъёмов в небо и резких падений вестибулярный аппарат протестует и требует немедленно прекратить эту пытку. И когда одно из таких падений знаменуется ударом о лестницу поместья, моё сердце ликует. И пофиг, что жопой под конец ушибся так, что аж звёзды перед глазами. Ведь хоть немного, но их свет мне освещает путь!
Вразвалочку, не без помощи Толика, я наконец спускаюсь на землю близ Поместья и слышу недоброе. С гулким грохотом наземь падают высокие створчатые двери, изрезанные когтями Одержимых. За ними ошалевшие от пережитого люди с удивлением выходят и встречаются с нами взглядами.
— Семён? Анатолий? Всё закончилось? Мы победили? — раздаётся отовсюду и рад бы я их обрадовать, да только не могу.
— … боюсь, всё только начинается, — отвечаю им честно и Толик сгружает меня на ступеньки. Сажусь тяжело, старясь не показывать, насколько мне действительно хреново. — Фуух. Водички дайте кто-нибудь. Ага, спасибо. Как вы здесь? Яков где? И Георг, приём, что там по дронам, остался хоть-кто-нибудь? Нам бы обстановку разведать.
И по разрозненным ответам я прихожу к выводу, что первую волну Светлозёрские худо-бедно пережили. Обошлось без убитых, но раненых снова прибавилось. Хоть бери и заново лечи.
По заверениям Георга, Лаура, Вит и Лилия, пока что справляются, а вот беснующиеся волчицы рвутся в бой и сдерживать их Варваре становится всё тяжелее. К тому же, и с Елизаветиными дочками происходит что-то странное и Яков экстренно пошёл их проведать. Что именно там происходит, я спросить не успеваю, так-как в Окулусе мерцает картинка, в которой орда арахнидовых снова приходит в движение.
— «Господин Семён. Кажется грядёт вторая волна» — звучит в ухе его педантичный голос.
— Я и сам вижу. Народ, не расслабляемся! Тварей ещё много осталось, — кричу всем, в попытке встать и… ничего не получается. Плюхаюсь обратно, где и сижу, отрицательно махая рукой на дёрнувшегося помочь Анатолия. И вздыхаю очень тяжело. — Ладно. Не хотел, но придётся. Георг, соедини с Дороти, у меня есть к ней приказ. Ага. Да, дорогая. Всё верно. Выпускай Крякена.
И не проходит тридцати секунд, как из глубины поместья раздаётся шлёпанье уже далеко не маленьких ножек. То шлёпает мой разъевшийся и похорошевший гусик, с которым безногая помощница Вита, на удивление, нашла общий язык.
Не без помощи знаний Лидии Ахматовны, мне таки удалось понавешать на гуся пару тройку энергетическо-ментальных команд. Прижились они на ура и всё утро я любовался получившимся успехом. Периметр питомец зачищал отменно. Из каждых десяти убитых Одержимых, гусик исправно приносил мне девять кристаллов, а десятый съедал. И как бы сильно ему этот расклад не нравился, таков был установленный моими заклинаниями рацион.
Теперь же настало время воспользоваться его силами по полной и заодно порадовать наркошу халявной порцией кристаллов. И когда эта пернатая машина для убийств видит меня и с разгоном несётся по финишной прямой, мне огромных трудов стоит удержать его порыв.
Ведь гусь реально разъелся.
— «Батяяяяяня!» — фонит он вовсю на ментальном уровне, стучит крыльями и норовит шеей обвиться. — «Батяяня хоррррроший!»
— И я тебе рад, дорогой мой, — говорю ему ласково, похлопывая по спине и грудная клетка его отзывается гулким эхом.
Размерами мой гусь уже почти достиг человеческого роста, если считать вместе с шеей. В жизни я таких и не встречал, но вот по опыту Лидии биоинженеры и не такое в своих пробирках намешивали. Гусь явно стремится стать выше и больше, а уж про энергетический потенциал я и вовсе молчу. Стараясь держаться подальше от его острого клюва и когтей, я указываю ему в сторону надвигающейся угрозы и внятно втолковываю.
— Вкусное кушать будешь?
На такие слова гусик глядит вперёд хищно, аж слюна течёт, но через мгновение он грустно изгибает голову и говорит.
— «Один кушшшать?» — звучат горестно его мысли.
Вот как есть выклянчивает у меня побольше энерго-камушков. Понаучился у воронов.
— Пять кушать. — обнадёживаю его и тот аж перья растопыривает.