— Но… Джош… у тебя же бессонница.
Но было поздно. Слова Исмаила улетели в закрывшуюся дверь и пульсирующая жилка проступила вдоль лба на его холёном лице.
— Это ты сделал⁈ — повернулся он в мою сторону, вспыхивая пламенем.
Я зажмурился, чувствуя, как борода начинает скукоживаться и выдавил.
— Да ну ты что. Генетически хроническая бессонница ничем не лечится. — ответил ему честно, вот только мой ехидный тон выдал меня с головой.
— ИСПЕПЕЛЮ. — прошипел Исмаил.
Будучи в шаге от расправы, меня могло спасти лишь чудо и оно действительно случилось. Входящий вызов заставил Грекова отвлечься, умерить пыл и всю агрессию вылить в адрес позвонившего.
— Я же сказал меня не отвлекать!!! Что у вас? Что?!! Прорыв периметра⁈ Кем? КЕМ?!! Ты там что, обкурился в край?!! Каким таким гусём?!!
И столь чудесной оказалась новость, что если бы мы с Яковом сейчас друг друга видели, то многозначительно бы переглянулись. Ах как же жаль, что депривационные костюмы так хорошо работают. Очень жаль…
Глава 5
Полупрозрачная
«Кто к нам с чем, зачем, тот от того в туда через потому-что!»
Это ты так, Чёрный, мат зацензурил?
Оказалось, что самым тяжёлым в процессе моего заключения является неведение. Пылающий пламенем Исмаил оставил нас и потянулись ужасно долгие минуты, во время которых я гадал, что же именно случилось снаружи. Из всего услышанного я мог судить одно. Гусёнок точно выжил и обрёл способности, достаточные для прорыва периметра. Но оставался большой вопрос, хватит ли ему силёнок на дальнейшее.
В этом я уже не так уверен. Ведь по опыту той же Лидии мой гусик хоть и являлся прекрасным генетическим продуктом, но до полного созревания был далёк. Конечно, дольки могли его развитие ускорить, но всё таки для построения тела нужно много энергии. И уж чего, а оставленной Майклу с Гердой энергетической воды для гуся явно недостаточно.
Так что питать надежды на спасение не стоило. Тут как бы самого гуся не пришлось спасать!
Выдернув себя из тревожных размышлений, я продолжил нагружать аналитический отдел поиском способа самостоятельно выбраться. И пока что предложенные Греем варианты отбрасывались, ввиду своей несостоятельности. По мере перебора, к сердцу всё сильнее подкатывали отчаяние и злость.
Неужели у меня совсем ни одного козыря не осталось⁈
Хотя нет… Минуточку! У меня же ещё очки свободного опыта после рейда с Медвяном и волчицами не потрачены!
Сколько же у меня там сейчас? Вроде как до рейда оставалось четыре очка за Майкла. Потом мне удалось уничтожить шестнадцать одержимых, а это значит ещё сверху тридцать шесть очков. И ещё четыре очка за принятие Лилии в ученицы. Итого сорок.
И что же теперь, вложить всё в Силу? Не думаю, что оковы мне позволят столь легко вырваться, даже будь у меня более высокие физические показатели. Из того, что вижу, сделаны эти полу-костюмы-полу-боксы из добротной цельной стали, а значит в силу вкладывать не вариант. Эфирные тоже мимо, негатор всё вытянет. От ментальных сейчас ни тепло ни холодно. Поэтому остаётся одно.
— Что-то подустал. Пойду вздремну. — сказал громко, чтобы Яков услышал и намерением вложил очки в астральное тело.
Вложил разом все, ни сколько не жадничая и результат не заставил себя долго ждать.
И если в прошлый раз, после закидывания десяти очков, я почти ничего не почувствовал, то сейчас эффект оказался гораздо заметнее. Моя визуальная картинка поплыла, меня наполнила удивительная лёгкость и я буквально выпал из подвешенного состояния, плавно падая на пол.
Но не физическим телом, нет. Скорее всего, я это сделал как раз таки астральным.
Подняв руки, увидел полупрозрачные ладони, а когда оглянулся, окончательно убедился в своей догадке. Потому что я смотрел на самого себя, спящего в самом настоящем массивном стальном гробу. Воспоминание о таких ящиках пришло как раз из памяти Грея, во времена которого людей в них хоронили, закапывая в землю, а не отправляли в последний путь дронами-утилизаторами.
Я созерцал как тело моё свесило испачканную землёй и пеплом голову и пускало слюну. В целом ассоциации о мертвецах в гробу приходили не очень приятные, но самое главное, у меня получилось выбраться из пут. Пусть и не всем собой.
Неуверенно поднявшись, я постарался собраться с чувствами и получалось не очень. Яков окликал меня по имени, но звук его голоса доносился будто через слой ваты. Зрение тоже вытворяло чудеса, гуляя между привычной картинкой и ассоциативной, в которой я начинал видеть гроб Якова в виде множества цепей с массивными замками, а стены в виде многочисленных мелких решёток, заходящих одна на другую. Временами предметы и вовсе становились прозрачными, как мои руки и я мог видеть сквозь стены и потолок, как если бы их не было вовсе.