Подхватив возмущённо каркнувшего ворона, мы с Энтони поспешили в сторону мед-блока. И я очень надеялся, что мой гусик там не натворил делов, ведь на разгребание оных времени практически не было.
До знаменательной и злополучной встречи с представителями Даркорба оставалось всего ничего.
Глава 12
Где черный шар катают по доске
«Брат, Братан, Братишка! Когда тебя отпустят⁈»
Этим хейтерам нас не взять, Чёрный.
Чем ближе мы к медпункту подходили, тем тревожнее становилось на сердце. Я и правда сглупил, что все ультра-девайсы с себя перед сном снял. Среди них определённо был тот, что за связь отвечал, но по моей старой привычке и он в общую кучу улетел. С новыми технологиями до сих пор не просто свыкнуться, особенно имея за плечами многосторонний прошложизненный опыт.
У Сергея Кравец имплант для связи был в голову встроен. Грей вообще по примитивному гаджету общался и теперь рука каждый раз непроизвольно тянулась к нагрудному карману, где тот хранился. У Лидии так и вовсе ничего из современных технологий не имелось.
Единственное, что всех объединяло, это ношение предмета на правой руке. Кравец носил храназ, Грей часы, а у Лидии памятный браслетик с камушками имелся, по воспоминаниям явно от матери доставшийся. Может поэтому браслет-хранилище на запястье мною почти не ощущается, а ко всему остальному приходится привыкать со скрипом. И тут уж метко будет подмечено, что телом я помолодел, а вот умом до сих пор по стариковски мыслю.
«А если быть точным, то не умом, а паттернами мышления, от которых предстоит избавиться.» — прозвучала в голове стройная мысль со стороны Грея и с этой частью себя я мог только согласиться. Всё именно так.
С этим внутренним разговором я и дошёл вместе с Энтони до мед-блока, а там... Всё оказалось в порядке.
В своём кабинете Вит добросовестно наводил порядок и заглядывающее сквозь высокое окно августовское солнце заставляло все протёртые приборы, инструменты и баночки блестеть. От вчерашнего гусиного буйства и следа не осталось. Даже люстру смогли на место повесить и прожжённую дверь заменить.
— Это вы оперативно тут прибрались. — зашёл я в кабинет с одобрительными словами и Вит приветственно помахал пульверизатором с антисептиком.
От глаз не укрылась усталость на его лице и я понял, что порядок был наведён ценой сна.
— Приветствую вас. Семён, Энтони, — кивнул нам Вит, тщательно протирая последнюю скляночку и ставя её на полку. И будто чувствуя грядущий вопрос, он мне сразу ответил. — Если вы к своему питомцу, Семён, то с ним всё хорошо. Можете взглянуть.
— Это будет не лишним. — улыбнулся пареньку, попутно думая, в чём же именно заключалась проблема в мед-блоке.
Ведь если виной тому не мой гусик, то кто? Не станут же местные по пустякам запрягать не только меня, но и Якова с Толиком. И пока мысли в голове скакали от версии к версии вместе со странным и едва различимым внешним шумом, я подошёл к койке и взглянул на своего малыша.
Обвешанный капельницами и спелёнутый по лапам и крыльям «малыш» взглянул на меня. И вот я не я не я буду, но за ночь он точно на пару сантиметров подрос!
— «Бааатя…» — прозвучало в ментальном пространстве и, отлипнув от пищевого дозатора, он своей гибкой шеей потянулся в мою сторону.
— Тыыыж моё чудище пернатое! — от души его по загривку потрепал, а он принялся мне в живот вглаживаться и втискиваться. Это максимум, что он мог себе позволить ибо привязали его к койке крепко. Причём не абы чем, а серебристыми жгутами, похожими на клейкую ленту. В тонком видении они по всей своей поверхности мерцали загадочной вязью, чему я не преминул удивиться. — Чем это вы его так связали?
— Это «Ловчие путы». Ими наёмники поделились, а то имелся шанс, что он снова начнёт буйствовать, — поделился со мной информацией Вит, заменяя капельницы у гуся и снимая кормушку, которую хитро сделали из какого-то полугрузового бота. — Но ваш питомец оказался на удивление покладистым. С ним даже удалось пообщаться, хоть он и знает всего два слова.
Спрыгнувший с моего плеча ворон тоже к своему пернатому собрату подошёл и клювом с ним перетёрся, на что гусик хоть и слабо, но ментально произнёс.
— «браааатик…»
От этих слов Чёрный ворон аж клюв распахнул от умиления и начал на спелёнутом гусе перетаптываться и гортанно пощёлкивать, подражая гусиной манере речи. Не удивлюсь, если таким образом он с ним и общался, и его воспитывал.