— Вот значит. То-то ты бледнее стала. Значит, Елизавета, вот твой источник патронов, пользуйся с умом. А теперь давайте поспешим, ибо пожар лучше на поле встречать, чем в лесу. И пока идём, ответь-ка, красавица, почему у тебя пушка из Даркорба? К костюмчику твоему оно совсем не подходит. Неужто своих игрушек не нашлось?
— Мой схрон уничтожили. — ответила она глухо и эта короткая фраза столькими эмоциями полнилась, что я многое бы отдал, лишь бы взглянуть на её лицо в момент обнаружения своего тайника.
— Хех. Я даже догадываюсь кто это сделал, — не преминул вставить, задавая курс и ускоряя шаг, так как дыма становилось гораздо больше и издалека уже слышалось знакомое потрескивание. — Так. Давайте быстрее, пока нас не накрыло. Огонь в лесу распространяется быстро.
Почти бегом мы заспешили меж зачастивших в лесу сосен, в сторону просветов меж деревьев. Шум надвигающегося пожара уже отчётливо слышался и если бы не столбом валящий дым, мы бы наверняка смогли разглядеть пламя. И что не говори, но его наличие всяко лучше, чем толпа Одержимых, способных сожрать не хуже огня, а местами даже и эффективнее. Одна лишь надежда была, что эти твари разбегутся подальше от живого пламени, ибо далеко не каждый умел питаться такой формой энергии.
Собственно, напавшие на нас бурдюки к таким и относились. Хорошо умеют впитывать то, что внутри них и очень плохо собирают энергию снаружи. Именно поэтому трюк с огненной гирей на них сработал и я крайне надеялся, что мне удалось их вывести из строя одним ударом. Ибо будет крайне обидно, если моё оружие пожрало и впитало одно из таких чудищ. Потерю Саламандра я не переживу.
— Семён, туда! Там поле! — крикнула Елизавета, нашедшая свободную от кустов просеку.
— Отлично! Вижу там огонь, так что держитесь поближе. — повелел им в ответ, добавляя к воздушному барьеру огненный.
Силы на такое тратились быстро, но их восстановление тоже шло успешно. Энергии вокруг оказалось разлито на удивление много и причину этому я смог понять только выбежав на поле. Посреди горящей и местами выжженной земли, с трудом ползли обгоревшие туши двух бурдюков. Они-то и источали из своих ран разноцветную энергию, которую жадно впитывало моё тело.
Приступ отвращения мне удалось подавить, а вот девушкам от такого зрелища стало не по себе. Особенно когда, одна из туш завалилась на бок и мешанина её внутренностей вывалилась на землю из огромной сквозной дыры. Лизка побледнела, а Эурлиэль из без того была бледной, хоть от мерзкого вида и отвернулась.
Я же проследил траекторию движения Одержимого и сквозь огонь двинулся в сторону взрыхлённой земли. Не надо быть гением, чтобы понять, именно в эту тварь я попал гирей и пробил её насквозь. То-то она от образовавшегося кратера проползла всего ничего.
За первой тушей Одержимого я разглядел и второго, проползшего дальше, но и у него от взрыва снесло большую часть ног и половину бока. Огонь же доделывал всё остальное, с аппетитом поедая их плоть и даже шанса на полное восстановление тварям не оставляя. И раз я попал столь удачно, что они так спешили покинуть эпицентр взрыва, то гиря должна быть…
Ну да, всё верно. Аккурат в центре воронки.
Огня здесь почти не оказалась, только земля местами дымилась и была горячей настолько, что девы попросили меня поспешать. Сам же я жара хоть и не чувствовал, но просьбам внял. Под прикрытием аур помог им спуститься и направился к гире, на которой вовсю крутился и вех-вехал живой Саламандр.
Увидев его прыгучесть, сердце моё облегчением переполнилось, да только к гире подойдя я обнаружил страшное. Всё таки я перестарался и ровно по центру пролегла мощная трещина. Она-то и нарушила руническую вязь Медвяна, лишив гирю лётных свойств, а Саламандра удобного домика.
— Veh-veeeh-veeh-veh-veh… — прошипел он горестно, как только меня увидел. — Veh-veh-veeeeh! Veh-Veh!
Своими маленьким лапками он топтался по трещине, показывал мне её и даже пытался своим раскалённым язычком её зализать, но ничегошеньки не получалось. Всем своим видом он выражал крайнюю степень горести и расстройства и у меня аж слёзы к глазам подкатили. Упав перед ним на колени, я протянул руки и успокаивающе погладил зверя по щёчкам, мысленно обещая, что починю его домик, чего бы мне это не стоило.
Ящер вздыхал, пыхтел, жаловался своими пробирающими насквозь «veh-veh’ами» и всё таки успокаивался. И даже нырнул обратно в свой расколотый домик, когда я его с земли поднял. Мордашка его, конечно, выглядывала из трещинки и мне приходилось его пальцем гладить, но всё же он решил остаться со мной и довериться. И за это я ему был крайне благодарен.