— Пожалуйста, — выдыхает она. — Джек, пожалуйста.
Я больше не заставляю её ждать. Я не думаю, что сам на это способен. Рэйн как будто перестаёт замечать что-либо вокруг, когда мой рот оказывается у неё между ног, и я тоже перестаю что-либо замечать, кроме неё. Её вкуса. Звуков, которые вырываются у неё изо рта. Того, как она двигает бёдрами, чтобы получить от меня как можно больше удовольствия.
Когда Рэйн кончает, я не слышу, произносит ли она моё имя. Она сжимает меня своими бёдрами так сильно, что я вообще ничего не слышу.
Глава 21
Рэйн
Когда я, наконец, прихожу в себя после лучшего оргазма, который у меня когда-либо был, то понимаю, что практически раздавила бедного Джека.
— Прости меня ради Бога, — говорю я, разведя колени в стороны и освободив его от своего смертельного захвата.
Джек садится и смотрит на меня сверху вниз.
— Сейчас ты заберёшь свои слова назад.
Выражение его лица заставляет меня рассмеяться.
— Я серьёзно! — говорит он.
Он взъерошивает мои волосы, и теперь они выглядят ещё более дико, чем мгновение назад.
— Забери назад свои извинения. Мне они не нужны.
— Хорошо-хорошо, я их забираю.
— Спасибо, — говорит он.
— А теперь иди сюда, — говорю я, освободив ему место, чтобы он мог лечь со мной на диване.
Он проводит пальцем вниз по моему боку.
— Ты абсолютно невероятная.
— Как ты можешь такое говорить? Я ничего не сделала.
— О, ты много что сделала, ciaróg, и мне всё очень понравилось.
Я провожу рукой по воротнику его рубашки.
— Может быть, ты уже снимешь это?
— Тебе не нужен перерыв?
— Это и есть перерыв, и он закончился.
Он смеётся, после чего целует меня в нос и выпрямляется, чтобы стянуть рубашку.
Я замечаю множество татуировок, которые не видела раньше. Я обвожу пальцем контуры розы в нижней части его живота. А когда мой взгляд падает на татуировку, которая располагается выше, я не могу не рассмеяться.
— Это кот-астронавт?
— Слишком странно?
Я качаю головой, не в силах отвести от него взгляд. Этот мужчина само воплощение красоты — яркий и такой сладкий.
— Идеально.
Над котом-астронавтом набита змея. Моя рука перемещается к его груди, где по бокам изображены два пистолета, сложенные из пальцев и направленные друг на друга.
Мои руки двигаются вниз по его груди и останавливаются на боку.
— Джек.
— Хм-м-м?
— Это что — бублик с крыльями от самолёта?
— Это бублик-самолет.
Я смотрю на него и разражаюсь смехом.
— Даже не смей надо мной смеяться, ciaróg, — говорит он.
— Почему нет? Что ты со мной сделаешь за это?
— О, у меня целый список того, что я хочу с тобой сделать.
— Это длинный список?
— Невозможно длинный.
Я тяну за поясные петли его джинсов.
— Сообщаю тебе, что позже я собираюсь пристально изучить все твои татуировки.
— Это именно тот тип развлечений, который мне нравится.
— А мне нравятся такие развлечения, когда ты лежишь голым на диване, — отвечаю я.
Джек смеется, но вместо того, чтобы притянуть меня к себе, как я того ожидаю, он поднимает меня и закидывает себе на плечо.
— Ни за что, ciaróg. Я не буду тебя сегодня трахать.
Он относит меня в спальню, кладёт на кровать, и я чувствую расстройство.
— Нет?
Джек встаёт между моих ног и запускает пальцы мне в волосы. Когда он находит мои глаза, то наклоняется и целует меня.
— Но я бы очень хотел с тобой переспать, — говорит он. — Если ты не против…
— Я не против. Я очень даже «за».
Он смеется, после чего захватывает рукой мой подбородок и наклоняется ближе.
— И я был бы более чем счастлив трахнуть тебя в следующий раз. Может быть, даже на моём столе. Но сейчас, я не хочу торопиться. Я хочу, чтобы тебе было комфортно. Я хочу насладиться каждым твоим дюймом.
Я подавляю смешок, а Джек прищуривается.
— Даже не смей…
— Где-то я это уже слышала, — шепчу я.
— Ciaróg.
— Прости-прости, — говорю я. — Продолжай.
— В общем, — говорит он. — Я не думаю, что «трахаться» это подходящее слово.
— А как бы ты это назвал?
— Думаю, проще тебе показать, — говорит он.
— Так покажи.
Когда Джек целует меня, тот быстрый темп, в котором мы двигались в гостиной, сменяется чем-то более тягучим. Я полностью его раздеваю, и когда его кожа касается моей, и нам больше ничего не мешает, я испытываю новый, совершенно иной вид удовольствия.