На удивление, заземление сработало и стало легче. Со сном уже можно было бороться. Откупорив бутылку со старухиным снадобьем, я сделал глоток. Глотку обожгло огнем, на глазах выступили слезы, и я зажал себе рот, чтобы не сделать шумный вздох.
Зато в голове окончательно прояснилось. Сна, как и не было. Вот тут и увидел я два горящих зеленым светом глаза. Затем у дуба промелькнула серая тень, исчезла, и появилась снова. Это был кот, огромный, лохматый кот. Густая шерсть переливалась и словно исходила голубыми искорками. Кот прошелся вокруг дерева, принюхался и вдруг упав на спину, начал валяться по земле извиваясь всем телом. Словно пытаясь втереть в себя, рассыпанный там бабкин порошок.
Вот теперь самое время - решил я, потянув рычажок. Тот отворял специальную заслонку в предварительно уложенной в землю и замаскированной канализационной трубе. За заслонкой находились обычные мыши полевки. Почувствовав появление свободного выхода, они бросились в противоположный от меня конец трубы, выведенный прямо в клетку. Для придания дополнительного ускорения их движению я повернул кран, открывающий доступ воды в ту же трубу из заранее приготовленной канистры. Промокшие и испуганные, мышки с громким писком вываливались из трубы на сухое дно клетки.
Услышав ненавистный писк, кот приостановил свои валятельные процедуры, насторожился, замер, зашипел. Шерсть вздыбилась так, что он стал похож на большой серый шар, а потом с громким «мявом» бросился к клетке. Она была поставлена так, что до грызунов можно было добраться лишь, забравшись в нее. Потеряв всякую осторожность, зверь влетел в клеть, давя и разрывая мышей на части. Мне осталось лишь дернуть за веревочку, и подпружиненная дверка захлопнулась, отрезая кота от свободы. Основная часть плана кажется сработала идеально.
Подхватив заряженный арбалет, не торопясь я отправился к дубу. Первым делом я подбросил дровишек в костер. Подумал, не плеснуть ли бензина, припасенного как раз на такой случай, но огонь уже и так, истосковавшись по пище, взметнулся, освещая клетку и кота, утробно шипящего из дальнего ее угла. Я подошел ближе, пытаясь решить, что же теперь делать дальше. Вдруг кот бросился на меня, игнорируя толстые прутья своей тюрьмы. Движение было настолько неожиданным и быстрым, что я невольно отпрянул, заваливаясь назад, в падении непроизвольно нажимая на спусковой крючок арбалета. Стрела с хищным шелестом покинула свое ложе.
Жуткий вой огласил окрестности. Я вскочил, готовясь к худшему. Кот катался клубком по дну клетки, то глухо рыча, то бессильно воя, от охватившей его боли. Зубами он пытался ухватить за древко стрелы наполовину застрявшей у него в животе. Сама клетка оказалась сильно деформирована, два прута на которых пришелся удар были отогнуты. Все-таки не выдержала хваленая сварка местных мастеровых, так что попытка нападения могла и закончиться для меня плачевно. Кот оказался невероятно силен, но теперь ему было явно не до схватки.
Хриплый старческий голос, неожиданно раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть.
- Не хорошо котика мучать.
Обернулся. За моей спиной, опершись на палку, стояла знакомая мне старуха. Одетая в то же черной платье, с той же сумкой в руке.
- Бабушка, вы то как здесь оказались?
Старуха проковыляла поближе к костру, с трудом согнувшись, она поставила сумку на землю. Из недр ее поклажи раздался нечеловеческий полный невообразимой муки стон. От которого у меня по спине побежали мурашки. Кот умолк, забившись в угол своей ловушки. Звуки ночи словно выключили, и даже ветер затих, спрятавшись в ветках дуба.
- Эх, грехи мои тяжкие сюда привели. Ты ведь отказался половину взять. Может котик поможет.
Тяжело опираясь на посох, она подошла к клетке, и ухватилась за кончик высовывавшейся стрелы, резко дернула, вырывая ее вместе с мясом из тела кота.
Тот лишь вздрогнул, не издав ни звука. Мое лицо скривилось, борясь со спазмом, подступившим к горлу от увиденного, а ведьма, истолковав мою реакцию по-своему, продолжила.
- Не боись, не помрет, бессмертный он. Но и желания твои исполнять не будет. Враг тепереча ты ему.
- Как так не будет? В сказках Иван-царевич, да Андрей-стрелец, до полусмерти Баюна палками забивали. И ничего служил им как миленький.