После обеда Аня отправила Федора за водой, а сама взялась за саквояж. Вынула из него яблоки, сложила в картонный ящик. Разной мужской одежды в саквояже было полно. Все запихнуто кое-как, смято. Решив вынести саквояж на ветерок, Аня полностью освободила его, последней из бокового кармашка вынула уже знакомую книжку «Морфлот». Выпавший из нее телеграфный бланк она тотчас вложила обратно, но промелькнувшая в глазах подпись отправителя насторожила.
Аня догадалась: телеграмма свежая, от Степана. Значит, Евстигнеич, помимо саквояжа, привез и эту телеграмму. Аня достала телеграмму-письмо, почувствовала, как краснеют уши. Но деваться уже некуда, и она быстро, боясь быть застигнутой Федором, пробежала по тексту.
«Посылаю телеграммы одинакового содержания сразу по трем адресам. Я отозван из отпуска, нахожусь в порту приписки в связи с назначением на должность капитана нового БМРТ. Представил твою кандидатуру на должность старпома на рассмотрение комиссии, уверен, что утвердят, но твое присутствие обязательно. Отдохнем после заводских испытаний, не подведи, срочно снимайся с якоря, предварительно сообщив о вылете. Оркестр будет обеспечен.
Когда Федор вошел, неся два ведра воды, Аня ничем не выдала своего волнения. Только уж очень долго и бестолково она перекладывала с места на место рубахи, носовые платки. Уж очень медленно она осмысливала свой взгляд и потому не смотрела на Федора, который грохал ботинками по-хозяйски уверенно.
12
Среди ночи Федор осторожно взглянул на лицо Ани, убедившись, что она спит, соскользнул с топчана и вышел покурить.
В охваченной сном деревне не было слышно ни единого звука. Далеко все вокруг остановилось, замерло, не смея потревожить полуночный покой земли. Как тревожно-радостное напоминание о вчерашней ночи висел в небе месяц. Те же звезды, что вчера перемигивались высоко над стогом, и сейчас светились на прежних местах.
Федор давился частыми затяжками, отвыкший от курева за последние дни. Что-то надо сделать, чтобы возникло ощущение, будто еще не кончилась вчерашняя ночь, будто не было между той и теперешней никакого дня, который чуть не перепутал все. Взять охапку дров, спуститься к реке, разжечь костер. Купаться до дрожи, согреваться у огня, снова купаться, чтобы потом в изнеможении не думать ни о чем.
Телеграмма пришла как снег на голову. В планах Федора смутно и отдаленно значился переход на новое судно, а тут сразу быка за рога. И сразу, как только Федор прочитал телеграмму, у него сладко екнуло сердце. И сразу, перебив эту сосущую приятную боль, Федор сказал сам себе: нет. Он не притворялся перед самим собой, у него в голове не было ни единой мысли о том, что он останется здесь навсегда. Другая была — что он, распознавший мягкую привязчивую душу Ани, неторопливо, исподтишка подготовит ее к единственному выбору: уехать отсюда вместе. Сначала к матери погостевать, потом в портовый город, где у Федора есть однокомнатная квартира, друзья, море. Перед глазами еще днем промелькнула трогательная картина: он сходит с корабля, видит среди собравшихся на причале женщин Анюту. Вот она, утомленная долгим ожиданием, от которого слаще делается каждое мгновение встречи, кидается ему в объятия.
Федор расслабленно прислонился к поленнице, достал еще одну сигарету. Решено: он остается до конца отпуска, о чем завтра телеграммой сообщит Степке. Велика ли беда, если он еще год-другой послужит старпомом на маленьком суденышке.
И все-таки Федор почувствовал, что душа не на месте. БМРТ — большой морозильный траулер — не шутка; это большое плавание, большое, достойное истинного моряка дело.
А если сейчас все сказать Анюте, уговорить ее бросить и уехать?
До чего же тиха и светла ночь! Не шелохнется ни один лист, не вздрогнет ни одна травинка. Словно весь мир затаился, чтобы не мешать Федору думать.
Аня тоже думала. Она лишь сделала вид, что заснула, а в самом деле такое творилось у нее внутри, хоть реви. Теперь, когда ей случайно открылся секрет Федора, она думала не о себе — о нем.
Она не нуждалась в словах признания, чтобы поняты любит он, не любит. Она доверилась сердцу.
В то же время знала Аня — любит Федор море. Здесь, на земле, он гость. Стоит Ане захотеть, как он на словах отречется от моря, но пройдет срок, и все кончится тем, что душа человека затоскует по морю, к которому потянулась раньше. Тогда-то с Ани за все спросится.
Вдруг она задумалась над тем, что она как бы даже не нарочно обошла мыслями — а если Федор предложит ей поехать с ним? Но тут же этот вопрос повернулся другой стороной, поставив перед Аней горький и бередящий вопрос: а если она станет для Федора обузой?