Прядильщица ждала, в воздухе вычерчивая рунные печати, чтобы каждого из провинившихся Первых изгнать через ему соответствующую. Тьма расхохоталась легко и повернулась к мужу. Звякнули в мертвенной тишине бесчисленные браслеты на узких запястьях:
— Найди меня, пусть пройдёт сотня жизней, пусть все покроет пыль и пепел, найди… Знай, я буду сражаться за тебя вечно, мой Ветер…
Она первая шагнула навстречу наказанию.
И в зале вновь повисла тишина…
— Страшная легенда, правда, — лицо гвальк’ха, опускающегося на колени перед изваянием Вирлэ, было спокойно. Он улыбался каким-то своим мыслям, и Дарий, так долго глядящий на статую Тьмы, опустил глаза, сморгнул, наконец, и снова задрал голову к лику Первой.
— Тьме обещали в мужья воина, который сможет ее одолеть, но едва тот нашелся, их счастье разрушил завистливый Владыка Вод. И Тьма стала мстить, обессилила Аллиатара, хитростью и коварством стерла с лица Эйи любимые его города, уничтожила часть народов, поклонявшихся ему. Тогда над смертными сжалилась Хозяйка Судеб. Наказала всех троих, заставив бродить бессчетные годы мимо друг друга, искать друг друга, а после снова терять…
Гвальк’х положил у стоп своей богини богатые бусы из лунного камня и поднялся с колен.
— Я знаю твою тайну, лучший хёвдинг всего Форосууре, — посмотрел пристально степняк на Дария. — Я вижу это… Тьму в твоем сердце. И Она, — пальцем указал на изваяние Вирлэ, — любит тебя и просит помнить о ней.
Гвальк’х откинул за спину смоляные волосы, отряхнул нарядные штаны из тонкой шерсти и выпрямился.
— Я прошу о меньшем, — оскалился. — Храни Ее… а когда найдешь, скажи, что деяния Ее вечно в сердцах ее внуков.
Дарий стряхнул с себя минутное оцепенение и повернулся к собеседнику:
— Может ты еще скажешь, что видишь Ее в своей тари, — усмехнулся недобро. Гвальк’х лишь плечами пожал:
— Я простой шаман, откуда мне.
И скрылся за дверями храма…
Барс зыби — I
За месяцем Ветра Стуж пришел месяц Последнего Зерна. Лед, сковывающий фьорды и судоходные реки растрескался и вскоре сошел, освобождая путь для просмоленных и за зиму починенных кораблей. Вытащили на воду и совсем новые драккары, все еще пахнущие тепло сосновой стружкой и смолой. С носовых фигур щерились звериные пасти: драконы, рыси, медведи и волки, — но в одном каждый из драккаров был похож — высились над палубами мачты с крепким полотнищем паруса, а с того, светло-голубого, едва ли не сливающегося с небом, скалился форосуурский волк.
— Красивые какие, — улыбнулась Ирондель и повернулась к своему спутнику. Гвальк’хи давно ее покинули, оставив на попечение компаньонке — старой деве, испытывающей страсть разве что к молитвеннику — и няньки, которой давно перевалило за полста, глухой и слепой на один глаз. Общаться оставалось только с княжичами, а там, спустя седмицу, нашелся внезапно и новый друг — один из перевертышей князя, бойкий и смешливый Войко, на два года старше ее и на пол-локтя выше.
— Красивые, — согласился оборотень и сдул с лица прядь льняных светлых волос. — День-два, станут в походы собираться. Может в этом году и меня возьмут.
— Возьмут, как же, — Ирондель засмеялась и, подскочив, уселась на перильца, обернулась снова в сторону пристаней. — Сперва веснушки твои стают, а там и возьмут.
Веснушки у Войко были просто прелестные. Светло-золотистые и по-детски трогательные, они рассыпались мелкими солнечными зайчиками по носу и щекам парня. Дель поспорить могла, что только из-за этих веснушек к оборотню и липнут девки, как мухи к меду. Оборотень сощурился нарочито сердито, хмыкнул, но после тоже рассмеялся.
— Ормгейру не забудь то же сказать. И Нордару. Чай тоже, покуда не сведут веснушки, не выйдут в море.
Дель, еще секунду назад весело улыбавшаяся и радовавшаяся свежему воздуху и доброй компании, посмурнела. Не прошло и месяца, как Нигаард снова начал бунтовать против Северных Ветров, завоевавших его. Не хотел вольный город быть частью другой страны, хотел вечно быть наособицу. Опять собирался конунг Ингвальд в ту сторону, подавлять мятеж, а с собой вздумал взять старшего сына…
— Нордар уйдет с первыми петухами завтра, — пробормотала глухо Ирондель. — А Орм пока здесь останется. С дроттнинг. Она ему уже и свитки подготовила, чтобы учил. И тальхарпу новую вот-вот закончат ему мастерить.