– Сегодня в первый раз.
Я спокойно выдерживаю взгляд тренера. Правду говорить легко и приятно, далеко не всю, конечно, но кто об этом знает?
– Картинку, говоришь, видел? Погоди, – судя по загоревшимся глазам Зорина, его осенила какая-то идея. Он достает из кармана тренировочных штанов связку ключей и лезет в сейф. Копается там пару минут, вынимает карту области, раскладывает её на столе и берет карандаш.
– Смотри, допустим, я уезжаю утром на дачу. Это тридцать километров от нашего районного центра в Павловке. Опиши место, где произойдет это ДТП.
– Вы заезжаете на окраину леса, – я задумался, припоминая все подробности увиденной картинки.
– О, – победно щелкаю пальцами, – там, на опушке расколотое напополам тонкое дерево, метров сто от него, не доезжая до поворота в село.
Судя по расширившимся от изумления глазам тренера, он мне поверил окончательно.
– Есть такое, – признает Зорин. Он выглядит потрясенным.
– Знать ты этого не мог, – минуту помолчав, продолжает наставник, – допустим твой отец, и мог сказать что-то про мою дачу, но про дерево…. Да и я только час назад решил завтра туда ехать. Действительно, чертовщина….
Молчание затягивается.
– Игорь Семенович, так вы не поедете? – на всякий случай уточняю я.
– Теперь, точно нет, – наставник собран и деловит, – так, а про машину и водителя, ты сказать что-то можешь?
– Грузовик ЗИЛ-130 светло-голубой, номер… – тут я задумываюсь.
Номер я различить не могу. Какое-то избирательное у меня ясновидение, здесь вижу, там нет.
– Не могу сказать, – выдыхаю я, – водителя зовут Толик. Он заночует у любовницы, напьется самогона, а утром еще не протрезвевший, хлопнет стакан для опохмелки и сядет за руль. Кстати, машина принадлежит местному колхозу «Заветы Ильича». Больше ничего не знаю.
Значит, это будет на въезде в Павловку, – задумчиво говорит Игорь Семенович, обводя кружком место ДТП, – скорее всего, шофер поедет оттуда. Рядом деревень по этой трассе нет.
– Колхоз такой есть, – продолжает он – председателя я знаю. Завтра суббота, но попробую дозвониться к нему в контору. Может, получится остановить этого ухаря, пока он не натворил дел.
– А что вы ему скажете? – любопытствую я. Мне действительно интересно.
– Да это не проблема, – отмахивается наставник, – скажу, что в селе видели шофера пьяным, собирался сесть за руль. Если, что всегда можно отбрехаться, что ошиблись. За бутылку парочка местных всегда подтвердит любые мои слова. Но, думаю, до этого не дойдет.
8 сентября 1978 года 20:45
Захожу в прихожую своей квартиры. Чувствую себя уставшим как грузчик, всю ночь разгружавший вагоны. В гостиной работает телевизор. На пороге комнаты появляется мама, услышавшая звук открывающейся двери.
– Мой руки Леш, я сейчас разогрею ужин, – командует она.
Разуваюсь, и иду в ванную. Когда я мылю руки и полощу их под струей теплой воды, слышу аппетитное шкворчание разогреваемого мяса. Рот моментально наполняется слюной. Вытираю руки полотенцем, и вылетаю на кухню.
Усаживаюсь на стул. Мама уже в переднике. Она деловито орудует на кухне, разогревая еду. Через минуту рядом со мной возникает большая тарелка. Рядом стоит небольшая пиала с оливье. В отличие от других семей, мы готовили его не только на праздники. Мама любила баловать нас с отцом разнообразными яствами, и получала настоящее удовольствие, видя наши довольные физиономии, уплетающие за обе щеки очередной кулинарный шедевр.
На тарелке появляется пара кусочков хлеба, затем большая отбивная и горстка макарон. Потом на тарелку кладутся нож с вилкой. На них еще виднеются капельки воды. Родительница помешана на чистоте и гигиене. Перед подачей на стол, тщательно всполаскивает даже недавно мытую чистую посуду.
Я начинаю яростно кромсать ножом отбивную, наворачивать вилкой оливье и наматывать на неё макаронины.
– Леш, куда ты спешишь? Никто у тебя еду не отберет, – в мамином голосе чувствуются нотки иронии.
Торможу себя, и заставляю есть медленнее. Мама одобрительно смотрит на меня.
– Как прошла тренировка? – интересуется она.
– Нормально, – отвечаю я, – поборолись, немного побоксировали. Все как всегда.
– В школе все в порядке?
– Конечно, – пожимаю плечами. Рассказывать ей о своем «приступе» и о том, что отпустили с уроков, не собираюсь. Незачем волновать родительницу. Пусть остается в счастливом неведении, и не тратит нервы.