— Барн или Барнс?
— Барн, ваша честь, — ответил Джон Спарлинг. — Без «эс» на конце.
С самого утра в понедельник зал суда был снова полон. На скамьях, отведенных для прессы, яблоку негде упасть. Все присяжные были напряжены до предела. И Грета заметила, что похожая на Маргарет Тэтчер дамочка передвинулась поближе к судье, на то место, где обычно сидит старшина присяжных, когда приходит время оглашать вердикт. Да, похоже, ее действительно избрали старшиной присяжных.
Мэтью Барн вошел в зал заседаний в сопровождении своей матери. Та заняла место поблизости от скамьи свидетелей, сам Мэтью приготовился давать клятву.
У него были рыжие волосы, веснушчатое лицо и бледно-голубые глаза, взгляд которых он непрестанно переводил с одного из присутствующих на другого, пока, запинаясь, произносил слова клятвы, читая их вслух с карточки, которую держала перед ним мисс Хукс.
Одет он был в двубортный костюм, видимо, купленный специально для этого случая, поверх воротничка рубашки, узковатого для его толстой шеи, был повязан широким узлом школьный галстук. Словом, смотрелся здесь этот паренек несколько странно, даже как-то неуместно и, отвечая на вопросы, явно ощущал себя не в своей тарелке. Говорил он отрывисто, то и дело замолкая, порой отвечал слишком лаконично, порой, напротив, излишне подробно, что все больше запутывало слушателей. И они уже вконец отчаялись составить о личности этого свидетеля какое-то определенное впечатление. Говоря, он постоянно потирал лоб под челкой — жест, который напомнил Грете о Томасе.
— Сколько вам лет, Мэтью? — осведомился судья.
— Шестнадцать, сэр.
— Думаю, вам будет удобней и привычней, если мистер Спарлинг и мистер Ламберт станут называть вас просто Мэтью. А не мистер Барн. Не так официально. Вы не против, Мэтью?
— Нет, сэр.
— И еще я предлагаю вам давать показания сидя. Для человека вашего возраста находиться в суде большое испытание. И если по ходу дела возникнут какие затруднения, не стесняйтесь, обращайтесь прямо ко мне.
— Спасибо, сэр.
Мэтью умудрился выдавать нервную улыбку и сел. Затем извернулся и взглянул на Джона Спарлинга.
— Скажите, Мэтью, — начал обвинитель, — вам знаком Томас Робинсон?
— Да, сэр, знаком. Мы ходим в одну школу.
— Уточните, в какую именно школу?
— «Карстоу», сэр. Это в Суррее.
— Как давно вы знаете Томаса?
— С прошлого сентября. Мы оба оказались там новичками.
— Расскажите нам о ваших взаимоотношениях.
— Он мой лучший друг. Все остальные мальчики в классе учатся там вот уже два года, а мы только что поступили. Ну и вместе прошли все это, если вы понимаете, о чем это я, сэр.
— Понимаю. Так, теперь скажите, вы когда-нибудь бывали в Лондоне по адресу дом номер пять, Сент-Мэри-Террас, в Челси?
— Это где отец Тома живет?
— Да. Вы когда-нибудь бывали у него в доме?
— Да. Бывал.
Тут Мэтью почему-то заметно занервничал и жалобно поднял глаза на судью Грэнджера. Тот постарался успокоить паренька.
— Просто отвечайте на вопросы, Мэтью, — мягко проговорил он. — Вам совершенно нечего бояться. Можете выпить воды, если хотите.
— Спасибо, ваша честь, — сказал Спарлинг. — А теперь, Мэтью, расскажите-ка нам, когда вы впервые попали в дом сэра Питера Робинсона?
— В конце октября прошлого года. На уик-энд. Была суббота.
— Вы были один или с кем-то?
— С Томом. Это была его идея.
— Ясно. А теперь расскажите своими словами, в чем же заключалась его идея. Зачем вы отправились в этот дом?
— Потому что подружка отца Тома держала там свое барахло. В газете Том прочитал, что отец его уезжает на уик-энд в Париж на какое-то там политическое мероприятие. Ну и Томас сказал, что эта его подружка везде таскается с ним, потому что она одновременно еще и его секретарша.
— Стало быть, оба они уезжали. И какова же была ваша цель?
— Том хотел порыться в ее барахле. Он считает, что она стоит за убийством его матери. Ну и он хотел найти какие-то улики, доказательства. Потому что так ему сказали в полиции. Сказали, что им не хватает прямых доказательств.
Майлз Ламберт встретился глазами с судьей Грэнджером, тот еле заметно кивнул и, всем телом подавшись вперед, заговорил с обвинителем прежде, чем тот успел задать следующий вопрос.
— Знаю, как это нелегко, мистер Спарлинг, но, пожалуйста, воздержитесь от оценок свидетеля. И вычеркните только что услышанное из его показаний. Томас Робинсон сам расскажет о мотивах, когда придет его черед выступать в суде. Нам не нужно, чтобы Мэтью делал это за него.
— Прошу прощенья, ваша честь, — сказал Спарлинг. — Я вас понял. Так, теперь, Мэтью, скажите нам, когда вы попали в дом.