– Первые номера – выйти из строя. Налево! На оружейный склад – шагом марш! Вторым номерам, – тут взводный замялся. – Товарищи бойцы, всем винтовок не хватает. Вам придется добыть себе оружие в бою.
Первый в жизни бой для многих становится и последним. Многие бойцы погибают, даже не успев нажать на курок. Пуля ли шальная найдет или мина под ногами взорвется. Кто знает. Ведь еще мало кто понимает, что во время атаки, к примеру, нельзя высовываться из строя. Будешь бежать быстрее других, сразу же тебя выделит противник и первого возьмет на мушку. Отстанешь – свои же признают трусом и пойдешь после боя под трибунал. Так что идти в атаку нужно в одном ряду с основной массой народа. Впрочем, советовать всегда легко. Трудно подняться из спасительной ложбины навстречу неизвестности.
Густая цепь ополченцев залегла в небольшом перелеске. Меж молодых березок летали, словно галки на деревенском току, команды:
– Проверить оружие! Приготовиться к атаке!
Саша, сжимая в руках здоровую березовую палку, напряженно всматривался в сторону немецкой линии обороны. Рядом с ним расположившийся пожилой ополченец достал пачку "Беломора".
– Что, сынок, собрался этой дубиной фашиста победить? Думаешь, увидит он, как ты своим дрыном размахиваешь и даст деру?
– Ничего, отец, мы краснопресненские, мы прорвемся. Мне бы только до первого немца добраться. А у вас что за диковинная винтовка? Никогда таких не видел.
– Польская. Видно, склады разобрали с предыдущих кампаний. Патронов к ней все равно нет. Так что мы с тобой в равном положении. Как звать-то тебя?
– Саша. Студент истфака пединститута. Третий курс. Со второй попытки в ополчение попал. Не хотели брать. Иди, мол, доучивайся. А вы?
– Слесарь я с "Красного Октября". Начальник цеха говорил, чтобы с завода не высовывался. Семья подождет, пережди пока. Мол, я самый ценный у него специалист. Не послушался – дурак старый. Прямо на проходной и повязали. Прохор Кузьмич меня кличут. Мальцев по фамилии.
Вяземцев закрыл глаза и представил, как маленького Прохора Кузьмича вяжут веревками на проходной завода люди в форме.
Но размышлять уже некогда. Несется по полю грозное:
– В атаку! За Родину! За Сталина!
Это командиры и комиссары поднялись и пытаются повести за собой людскую массу.
Прохор Кузьмич, поплевав на окурок, кидает его в сторону.
– Ну что, Сашок, пойдем. С Богом, помолясь.
Но Вяземцев уже бежит вперед, проваливаясь в снег:
– За Родину! Ура!
«Когда на смерть идут – поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою – час ожидания атаки.
Снег пулями изрыт вокруг и почернел от пыли минной.
Разрыв – и умирает друг, и смерть опять проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед, за мной одним идет охота.
Проклятый сорок первый год и вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит, что я притягиваю мины.
Разрыв – и лейтенант хрипит, а значит, смерть проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать,
Ведь нас ведет через траншеи окоченевшая вражда,
Штыком дырявящая шеи.
Бой был коротким, а потом – глушили водку ледяную,
И выковыривал ножом из-под ногтей я кровь чужую».
С.Гудзенко
Идти в атаку всегда труднее, чем обороняться. С чувством глубокого изумления немцы смотрели на проваливающихся в снег ополченцев. Они уже мысленно были в Моcкве, в ресторане "Прага" пили шампанское, а тут их эти непонятные русские пытаются выбить с так легко завоеванных позиций!
Командир полка полковник Шнайдер очень любил играть в шахматы. Любил настолько, что мог передвигать фигуры в любой ситуации и в любой обстановке. Вот и сейчас шахматная доска стояла прямо на гусенице лучшего танка вермахта Т-IV. Шнайдер, почесав подбородок, поставил коня напротив неприятельского короля и с улыбкой посмотрел на своего противника – обер-лейтенанта Гуслова.
– Шах и следующим ходом мат, Вилли. Предлагаю капитулировать. Ваше положение сейчас еще хуже, чем у русских. Вы только гляньте, как быстро они бегут. Сдавайтесь или скоро они уже будут здесь.
Обер-лейтенант досадливо махнул рукой:
– Да, мое положение, видимо, безнадежно. А эти иваны совсем сдурели. Раньше просто воевать не умели. Сейчас уже гражданских в последний бой кидают. Господин полковник, разрешите открыть огонь?
Шнайдер кивнул:
– Безусловно. И Вилли, избавьте меня от проблемы пленных. Они явно будут мешать нашему наступлению. Еще партию?