— Ох.
Он смотрит на лобовое стекло. Секунду спустя он признаётся:
— И ещё я переживал за тебя. И проехал мимо после нашего разговора, чтобы проведать тебя.
— Я в порядке, — говорю я. — Один из наших сотрудников живёт на этой же улице, и он сказал, что в случае чего я могу позвонить ему. К тому же, у нас есть Тазер, камеры и бейсбольная бита под прилавком. Много всего, чтобы защитить себя.
Рот Ника вытягивается:
— Это не повод меньше беспокоиться о тебе.
Огорчённая, я не отвечаю и зарываюсь глубже в свою куртку. Обновка такая восхитительная, тяжёлая и слабо пахнет кожей.
— Это работа. Я в порядке.
Я не брошу её. Не из-за упрямства. Мне нужны деньги. Я должна уметь обеспечивать себя, если хочу остаться в этой новой жизни. И я продолжу раздавать резюме в поисках лучшей работы. Но если я не смогу найти чего-то ещё, благодаря этой работе у меня будет хоть немного денег.
— Мне это не нравится, — говорит он.
— А я не спрашивала, нравится ли тебе это, — резко возражаю я.
Ник молчит.
Я ничего не говорю. Он яростно хмурится, пока мы въезжаем на парковку. Я чувствую, что всё испортила, а мы ещё даже не добрались до места свидания.
Когда машина останавливается, молчание становится ещё более напряжённым. Ник замирает на мгновение, будто размышляя о чём-то. Наверное, он изменил своё отношение к нашему свиданию. К моим глазам подкатывают слёзы. Все наши разговоры — это сплошные споры.
Чувствую себя глупо. Я уже испортила наше свидание. Бедная, глупая, маленькая Дейзи идёт на свидание и сразу же ругается из-за денег. Возможно, мы должны отпустить эту ситуацию. Возможно, он просто не знает, как сильно у меня внутри всё запуталось. Не знает, что под внешним спокойствием я плещусь в беспорядочном ужасе, ведь мне не знакомо какого это, жить свободно и быть нормальной девушкой. Наверно, он хочет обыкновенную девушку.
Но я не могу быть ей. Очень хочу, но не знаю как.
Он выходит из машины. А я глубоко втягиваю воздух, собирая всё своё мужество.
Пришло время стать смелой Дейзи и взять на себя ответственность за ситуацию. Ник открывает мне дверь, и я выхожу.
Но останавливаюсь возле машины и жду.
Он предлагает мне свой локоть, но я качаю головой. Его серые глаза мрачнеют и холодеют, а лицо становится жёстким, будто он считает, что я отвергла его.
Сейчас или никогда.
— Могу я спросить тебя кое о чём? — говорю я тихим голосом, затаив дыхание.
— Что такое? — его акцент становится сильнее. Это звучит почти как «шо».
Любопытно, его акцент всегда усиливается, когда он расстроен. Он выглядит огорчённым, будто я предала его.
— Ты уверен, что хочешь встречаться со мной?
Он хмурится:
— Почему ты спрашиваешь об этом?
Я продолжаю нервно мять свои руки, не в силах помочь себе.
— Ты не одобряешь меня и то, что я делаю. Ты продолжаешь покупать мне вещи, очевидно, потому, что моя одежда недостаточно хороша для тебя. Ты выглядишь так, будто злишься на меня, и… я не знаю, как мне справиться с этим.
Я пытаюсь улыбнуться, чтобы подкрепить свои слова, несмотря на готовность расплакаться. Я так хочу это свидание и его.
— Я не самая нормальная девушка, Ник.
По непонятным причинам это заставляет его рот искривиться в полуулыбке:
— Почему ты говоришь мне это, Дейзи?
— Просто я не хочу, чтобы ты разочаровался, — мой взгляд падет на его рот, — во мне.
Он берёт меня за руку и поднимает её ко рту, прикасаясь губами к моим пальцам. Не поцелуй, просто касание его рта и моей кожи.
— Почему ты считаешь, что я должен разочароваться в тебе?
— Ты хочешь, чтобы я уволилась, а я не собираюсь уходить с работы. И продолжаешь покупать мне новую одежду.
Он вздыхает, но не отпускает мою руку. Просто держит её, протирая губами костяшки пальцев.
— Я покупаю тебе одежду потому, что мне доставляет удовольствие видеть на тебе подходящие вещи. Ты заслуживаешь только лучшего, Дейзи. Это единственная причина, по которой я купил тебе всё это.
Я хочу сказать, что это вообще не причина, но я слишком восхищена его сладкими речами и губами на своей коже.
— Я действительно хочу, чтобы ты уволилась, — продолжает он, — потому что переживаю за тебя. Но раз это так важно для тебя, ты останешься там, да? В таком случае я буду присматривать за тобой, — его лицо становится холодным. — Или ты не хочешь встречаться со мной?
— Я хочу этого больше всего на свете, — ляпаю я и тут же морщусь от звука своего голоса и такого поспешного согласия на всё. — Просто я… очень нервничаю.
Я никогда ни с кем не целовалась, и мне страшно, что я сделаю что-то неправильно, и ты не захочешь меня больше видеть. Через секунду размышлений я решаю, что должна его поцеловать. Если мы будем ждать конца свидания, он, возможно, не захочет этого, а я больше всего на свете хочу первого поцелуя.