Я съезжаю на боковую дорогу, расстёгиваю ремень безопасности и притягиваю Дейзи к себе.
Она обнимает меня, но только на мгновение, а затем отталкивает.
— Спасибо, не понимаю, почему я так эмоциональна. Прости.
Она стирает слёзы руками.
— Ты не должна извиняться, твоя реакция вполне нормальна, — уверяю я, поглаживая её по спине.
Она запрокидывает голову и улыбается мне.
— Разве тебе не становится неловко от такой эмоциональной реакции?
— Только не твоей, — я тянусь вперёд и целую её в шею. Её пульс подскакивает. — Я хочу все твои эмоции.
Я дорожу даже её злостью. Безразличие — вот что страшно.
Дейзи тает на моей груди, и в этот раз меня охватывает не сексуальное желание, а желание покровительственной защиты. Я обнимаю её и спрашиваю:
— Хочешь повести сейчас?
Она кивает и пересаживается за руль.
Мы долгое время едем, и я рассказываю ей о том времени, что провёл в наблюдении за куратором музея. Не о его пристрастии к маленьким мальчикам, а об искусстве, поразившем меня.
— Я бы хотела увидеть произведения искусства, — говорит Дейзи. — Я видела только фотографии. Мой отец ограничивал всё в моей жизни, даже выход в Интернет.
Я начинаю понимать, почему она так невинна, и я боюсь за неё.
— У тебя всё ещё есть пистолет?
— Нет, я оставила его на ферме.
— Я куплю тебе новый.
Мы завтра же пойдём и купим его. Или я пойду. На улице всегда много оружия на продажу. А моё слишком большое для её нежных ручек.
— Ты не можешь продолжать покупать мне вещи, — раздражённо говорит она.
— Почему не могу? — девушки Гарольда соперничали в борьбе за его подарки больше, чем за его внимание. Даже шлюх мой кошелек интересовал больше, чем секс. Этого я в Дейзи не понимаю. — У меня есть деньги, это не проблема для меня.
Дейзи трясёт головой:
— Если у тебя так много денег, почему же ты живёшь в помойке через дорогу от меня?
Я выдаю ей немного правды:
— Я веду расследование кое о ком.
— О, мой бог, ты шпионишь за кем-то? Как парни, следящие за жёнами? — в её глазах мелькает понимание: — Вот как ты начал наблюдать за мной, верно?
— Я слежу за человеком. Он украл деньги у того, на кого я работаю. И мой работодатель хочет вернуть их.
В машине повисает тишина. Интересно, о чём же раздумывает Дейзи. Неужели она поняла зловещий подтекст моих слов? Но нет, она снова удивляет меня:
— Должно быть, это очень плохой человек, раз он украл деньги.
— Да.
Она вздыхает, а затем пожимает плечами:
— Наверное, по сравнению с этим наблюдать за мной ужасно скучно.
— Никогда.
— Никогда? — она смеётся. — Всё, что я делаю — это сплю и хожу на работу.
— Мне не нравится, где ты работаешь, — заявляю я. — Там могут случиться плохие вещи.
Она выпучивает на меня глаза и выдаёт аргумент, который мы уже обсуждали:
— Я же говорила, Крэйг, хозяин заправки, живёт немного дальше по улице.
Я переминаюсь на сиденье, но она не смотрит на меня:
— Там есть бар. Это говорит об опасности. В безопасных местах баров нет.
— Мне нужны деньги, — говорит она с гордо поднятым подбородком.
Я вздыхаю и склоняю голову на бок. «Терпение», — говорю я себе.
— Я не могу присматривать за тобой всё время.
— Я никогда не просила об этом! — восклицает она расстроенным голосом.
Я тоже разочарован.
— Однажды меня там не будет, а с улицы придёт человек, который сделает тебе больно.
— А какие у меня варианты, Ник? Не работать? Сидеть дома и позволить мужчине обеспечивать меня?
«Да», — хочу сказать я, но даже глупец вроде меня понимает, что в таком настроении её лучше не злить.
— Может быть, мы могли бы найти тебе другую работу. В музее или библиотеке.
Лицо Дейзи омрачается, она встревожена:
— Ник, моё резюме пустое! У меня нет ни образования, ни опыта работы. Никто в музее не наймёт меня. У меня нет навыков для подобной деятельности.
— Я не понимаю, какие такие навыки требуются для этой работы, — признаюсь я.
— А они нужны, — она так крута в своём ответе. — Это вовсе не значит, что я хочу работать на заправке. Это значит, что в двадцать один год единственное место, где я могу работать, это бензоколонка.
Это звучит горестно и неоспоримо, я беспомощен в этой ситуации. Я могу дать ей деньги, но она их не возьмёт. Дать ей работу не в моих силах. У меня мало профессиональных навыков вне военных организаций.