- Эмма Стерн? – в сотый раз спрашивает меня доктор. На нем красный халат, который застегнут на среднюю пуговицу. Такую одежду носят врачи, курирующие солдат во время сражений. Почему он занимается мной – загадка.
- Я, - отвечаю и открываю глаза. – Со мной все хорошо, ничего не болит. Записали?
Откуда во мне столько злости и ярости?
- Мисс Стерн, к вам посетитель.
Открылась дверь, и на пороге я увидела маму. Она прижала руку к губам и всхлипнула. Неужели я так плохо выгляжу?
- Родная моя…
Кинулась ко мне и принялась обнимать, но когда я сжалась от боли, отпустила.
- Как ты? Доктор, как она? На ней и живого места нет…
- С вашей дочерью все в порядке. Многочисленные ушибы еще никого не доводили до летального исхода. Оклемается. Даю вам пару минут, потом будем делать перевязку.
Маму слова доктора не утешили, а меня вот наоборот.
- Что произошло? – спросила она меня, когда врачи покинули палату.
- Я не помню, - солгала и отвернулась.
Хотелось спросить, как там Лиам и… Ричард, но язык не поворачивался. Они скорбят: Хонна была их любимицей. Как бы Ричард не поддевал ее, он все равно души не чаял в своей сестре, чего уж говорить об отце. А теперь оба будут считать, что это я виновна в ее смерти. Да я и сама так считаю.
- Все будет хорошо, слышишь? Через несколько дней тебя выпишут. С выпускным мы разобрались. Аттестат вручили мне, в школу идти тебе не нужно. Вернешься домой, и мы что-нибудь придумаем.
- Мам, я не вернусь домой.
- Не смеши меня, Эмма! – воскликнула мама. – Куда же ты пойдешь?
- В Легион. Школу я уже закончила, завтра исполнится восемнадцать, и ты не вправе указывать мне, что делать дальше.
- Я не пущу тебя никуда! Если надо будет, прикую тебя наручниками к батарее, ты слышишь меня? В Легион она собралась… Да на тебе после одной бомбежки живого места нет, а ты воевать удумала…
- Мам, - устало обронила я, - не начинай, ладно?
- Начну! Начну, Эмма! Ты не понимаешь, как я за тебя переживаю!
- Мам, у нас не осталось больше никого! – закричала я и поджала губы, стараясь не разреветься. – Отца больше нет, нас некому больше защитить! Я хочу занять его место, чтобы ты, наконец, успокоилась. Я тоже за тебя переживаю, мам.
Мы обе заплакали. Никогда не позволяли себе рыдать друг у друга на глазах, но сегодня не сдержались. Я чувствовала, что мама смирилась с мыслью о том, что я уйду в Легион, поэтому это грело мне сердце.
- Но все равно я буду надеяться, что ты не пройдешь отбор, - сказала она напоследок, после чего начались перевязки.
Мне рассказали, что ушибы я получила из-за огромного тяжелого серванта, которым придавило все мое тело после очередного удара. Я уже вырубилась на этот момент, и если бы не Хонна, которая прикрыла меня своим телом, я бы тоже была мертва. Этот факт еще больше усугубил мое чувство вины.
- Куда ты собралась поступать после школы? – спросила меня вежливая медсестра, перебинтовывая мои руки.
- Не знаю, - ответила я. Не хотелось снова видеть не верящий и насмешливый взгляд.
- Что ж, время еще есть. Обязательно определишься.
Она проводила меня до палаты, где я вновь легла в кровать и уснула.
- Ну, что, Эмма Стерн. Рад сказать тебе, что ты идешь на поправку, и мы можем отпустить тебя домой. Собирайся. Если нужна помощь, нажми вон на ту кнопку.
Доктор вышел из палаты, оставив меня наедине с собой. Думаю, скоро должна приехать мама, поэтому из больницы я должна убраться раньше нее. Переоделась, сдала свои вещи в ячейку и вышла на улицу. По пути мне встретилась медсестра: она предупредила, чтобы я непременно дождалась маму. Я кивнула, но как только та скрылась в дверях больницы, сразу пошла в противоположном направлении. Мне нужно проникнуть домой, чтобы взять свое оружие и переодеться в нормальную, удобную одежду. Потом я отправлюсь в Легион, где как раз через пару дней начнется отбор.
Убедилась, что машины матери у дома нет, проскользнула в комнату, собрала необходимые вещи и спустилась обратно. Хотела уйти, но поняла, что не имею права исчезнуть, ничего не объяснив. Написала маме записку, чтобы не волновалась обо мне. Что, конечно же, я приеду к ней в первое же увольнение.