После пролитых слёз над книгой, Клодия стремилась учиться изо всех сил. Игнорируя сон и отдых, она старательно переписывала буквы и слова из книг на специальные дощечки угольком, читала, потом стирала и писала снова. Она старалась по памяти записывать слова веткой на земле или на ровном песке, когда отправлялась за травами. Только бы доказать свою полезность. Оправдать добрые слова Хельги, которая в её глазах стала не просто старшей сестрой или Верховной, а даже матерью. К ней она в первую очередь, чуть робея, бежала за беседой или советом. И при всей любви, которую юная ведьма испытывала к своей наставнице, некий глубинный страх никуда не делся. Он скрывался в моменты, когда Хельга дарила свою улыбку всем, но мгновенно возвращался, едва эта улыбка гасла.
Когда простейшие слова начали складываться в голове Клодии, они с Хеленой сели разбирать записи, оставшиеся после Анабель. Златоглазая ведьма старалась изо всех сил помочь младшей сестрёнке, передавая ей подсказки Иных.
– А ты можешь позвать дух Анабель, чтобы она помогла нам с записями? – как-то спросила Клодия, пытаясь разобрать записи травницы.
Отчего-то погибшая сестра вела все записи справа налево, что усложняло и без того непростой путь познания её работ.
– Сие есть домыслы, дорогая сестра, – усмехнулась в ответ златоглазая, – крестьянский люд зовёт нас некромантами и в вину вменяет страшные деяния с почившими людьми. Однако с мёртвыми мы ничего не можем сделать. Что мёртвое уже, то для меня навеки стихло. Иные такие же живые, как и мы.
– Откуда они, эти Иные? Откуда вообще всё это вообще взялось? Почему я теперь ведьма? Из-за мамы? Или все так могут? – запоздалые вопросы полились, как из рога изобилия.
Немало времени прошло, прежде чем страх, неловкость и робость начали уступать пока слабому, но любопытству. Вываливать свой воз вопросов на Патрис или Хельгу, девушка не решалась. Тереза ей казалась человеком чересчур возвышенным и отстранённым от реального мира. Провидица проводила почти всё своё время, погружаясь в видения. Всё увиденное она либо записывала, либо зарисовывала, позволяла себе немного отдыха на еду и прогулки, а затем снова погружалась в реку времени. Что-то её не на шутку тревожило. Мария и Астрид – милые разговорчивые ведьмы, отчего-то казались Клодии слишком похожими на неё саму, а значит, простодушными. Общающаяся с потусторонним Хелена, так удачно решившая помогать с расшифровкой записей Анабель, казалась самым идеальным вариантом.
– Ты весьма сложные вопросы задаёшь сестрица, – терпеливо выдохнула Хелена с поощрительной улыбкой, – но мы их ожидали и готовились. В рассказе том мне подсобит вот этот элемент одежды!
На стол лег пурпуэн***. Хелена аккуратно расстегнула пуговицы и разложила в стороны правую и левую сторону. Клодия с интересом подошла к демонстрируемому предмету и замерла в ожидании ответов на вопросы. Сестра прогладила рукой замшу и отошла в сторону, открывая полный обзор ученице.
– Представить я тебя прошу, что мир наш уподоблен пурпуэну***. Совсем не прост он и однородности лишен. Пусть каждую его я часть могу назвать камзолом, однако вот рукав, здесь пуговицы, а это ворот, – касаясь упоминаемых элементов пустилась в рассказ Хелена, – теперь прошу тебя, любимая сестрица, представить будто Магия, что времени древнее, проходит сквозь рукав, питая весь камзол оттуда. Рукав, конечно же, одежды нашей часть, однако посмотри, насколько он отличен от центральной части. Представь теперь, что и законы с животными и жителями вместе всецело отличаются от нас. Живут они вольготно в Рукаве, и лишь немногие решаются к вояжу. Немногих этих я Иными величаю. Однако далеко не все они пришли из Рукава. Намного больше тех, кто перебравшись к середине, решил остаться, и поныне вижу я уже потомков, что родились вдали от Рукава. Для них едою остается все та же Магия, что времени древнее. Она питает мир наш с незапамятных времён. Со временем меняется и люд. Рождаются Иные, которые лицом и телом точно человек, внутри однако всё совсем непросто. Прожить такие могут людской век, как люди постареть и умереть, ничуть соседей не тревожа. Но также им дозволен выбор. Инициировать себя при помощи Иных или без оной они могут. И после жизнь их станет не в Рукаве, но и не в середине. Познать дано таким все части мира!