– Мария, поберегись создавать пищу для пересудов, так открыто милуясь с котом у самого окна! – шепотом проговорила Хелена, глядя в пустоту. – Коли тобой любуются Живущие в Лесу, то и наши соседи могут заметить лишнего! Друзья мои молвят, что нынче в деревне неспокойно!
– Терпение, дорогая сестра. Недолог час, найдём седьмую и покинем это место в ту же ночь! – ободряюще похлопала её по смуглому плечу Хельга, не снимая даже в помещении платка, закрывающего полностью волосы и шею, как принято было только у вдов.
– Могу ли я смениться кем-нибудь на завтра? Эти взоры сыновей кузнеца могут привлечь ненужные пересуды! – хмуро поинтересовалась Патрис, не слишком надеясь на успех своей просьбы.
– Ты удивишься, милая сестра, – повернулась к ней Тереза, давая знак, что пора накрывать на стол, – но именно крамольные их мысли, насчитывающие сколько сыновей ты способна подарить, твой самый сильный щит. При крепкой красоте своей и дородной фигуре, твои истинные деяния закрытыми для них остаются. Иная из сестёр может вызвать подозрение. Но покуда их думы только лишь о том, как сорвать с тебя платье, ты в безопасности от любых опасных домыслов того семейства.
«Придется мне нести свой крест, будучи не худой, как эти бледные аристократические леди, но здоровой и сильной!» – тяжело выдохнула Патрис.
Шесть женщин совместно накрыли на стол и единодушно кивнув друг другу, принялись за вечернюю трапезу. Какие бы важные не принесла Патрисия новости, собственное здоровье и сытость были превыше всего. Любой пропущенный ужин в условиях постоянной угрозы охоты на ведьм мог очень сильно ударить по самочувствию, если после него придется неделями и месяцами скрываться от людей и голодать, подпитываясь одной лишь магией.
– Изволь говорить, Патрисия, мы все внимаем! – сложила домиком ладони Хельга, поворачиваясь всем телом к ведьме.
Патрис переводила взгляд от одного лица к другому. Внимательный взгляд Терезы, любопытство на лицах Марии и Астрид, самых младших на вид из их «семьи», всегда расфокусированный взгляд Хелены, и ожидание на холёном лице Хельги. Как никогда раньше, ей не хотелось разочаровывать, но с каждым днем она приносила всё меньшие порции наблюдений.
– Отец и братья ей в вину вменяют гибель матушки её в расцвете лет. От них поддержки да ласкового слова она не ожидает. Но не совершат ли душегубство, когда произойдут грядущие события, я не ведаю. Сама девочка здоровьем не обижена, хоть и работает тяжело не по годам. Однако… – ведьма тяжело вздохнула, – я не узрела никаких подсказок, что в ней растёт хотя бы искорка таланта! Девица разговаривает с одуванчиками, и любит собирать различные коренья с травами. Но недостаточно того, чтобы встать с нами в путь единый. Тереза…
– Грядущее открыто для меня, и путь её просматриваю чисто! – не дала ей озвучить свои сомнения провидица. – Предначертанного никому не миновать, мы лишь приблизить сможем час. Напомню я тебе, что твой талант лишь к полувеку жизни по-настоящему расцвел, а до того считала ты себя самой бестолковой! Я чувствую готовность в девочке. Пора нам начинать! Не столь долгим, как хотелось, будет это спокойное время, грядёт великая и страшная охота. А нам нужна седьмая!
– Ты уверена, что её время пришло? – уточнила Хельга.
– Живущие в доме девочки молвят, что в ней созрел талант. Но отец готовит её на выданье местному пастуху. Наше время на исходе! – ответила вместо Терезы Хелена, чуть повернув голову в сторону от стола.
В качестве уважения ко всем незримым сущностям, она никогда не называла их самих, а лишь указывала, где их встретила или каково их основное занятие. Из-за её склонности поворачивать голову в сторону разговаривающего с ней собеседника, говорящая с иными Хелена слыла блаженной. Увы, не во всех городах и деревнях эту особенность воспринимали доброжелательно. Кто-то действительно видел в блаженных Господне благословение, но были и те, кто сразу готовил вилы и костер для бесноватой.
– Почиет кузнеца корова со дня на день. Худо ей. Стара стала, – отметила Мария, – за новую корову или сумму достойную для покупки таковой, кузнец не только дочь продаст в наши руки, но и одного из сыновей добавит!
– Лакомится девочка бобами и фасолью, – заметила Хелена, – суеверные селяне потусторонним проявлением воспримут это.
– Могу я положить начало, – предложила Астрид, – лишь только непогода продлится седмицы дольше, крестьяне переживать начнут за посевы. Изрядный дождь недобрым знаменем станет, но коли управимся до молодой луны, то ощутимого урона не нанесём.