Верховная относилась к собственной гибели необычайно спокойно, что шокировало Клаудию не меньше, чем откровения о том, как она безропотно выполняла все команды, а затем послушно забывала их, чтобы не думать и не рассказывать ничего о Хельге. Та, напротив, с каждой беседой открывала девушке всё больше карт, погружая в свои мрачные тайны.
– Однажды наступит такой момент, девочка, когда мир перестанет тебя удивлять. Солнце тебя не согреет. Вода не напоит. И всё человеческое тепло пройдёт сквозь тебя, оставив ледяной, словно статуя в зимний вечер. Только одно будет значить хоть что-то – сила. Ощущение её и власть, что она дарует, будут питать тебя столетиями. И поверь мне, девочка, когда кроме них не останется ничего, ты поймёшь каждый мой поступок и сама будешь действовать также! Замкни круг после моей смерти, и веди ковен своей дорогой!
– Как я поведу, если не знаю, куда идти?
– Иди туда, где будет больше всего власти! Там ты сможешь выстроить свой мир!
Годы шли, племя кочевало. Разговоров становилось всё больше, а одежда, скрывавшая скверну на коже Верховной, становилась всё плотнее. Спустя полвека её здоровье начало расшатываться, вместе с тревожными событиями. Их племя едва успело уйти в безопасные земли, когда Ирокезы решили начать собственный обмен с бледнолицыми и вырезали на очередных менах всех, кто явился. Увидев поле бойни, Клаудия с ужасом и благодарностью посмотрела на Терезу. Они регулярно ходили обмениваться, чтобы получать от колонистов необходимые мелочи, но после жестокой расправы, стало страшно.
Племя ушло подальше в горы, чтобы не столкнуться случайно с агрессией Ирокезов или ответной убийственной волной от белых, не слишком различающих племена. Без влияния Хельги, репутация ведьм уже держалась на их талантах, долгом опыте совместного проживания и близкой дружбе с первым человеком. Впрочем, и причин обижаться на сестёр у инну не было. Совместная кочевая жизнь продолжалась в гармони с природой и обществом.
– Они прогонят нас, как только увидят скверну! – прошептала Хельга, сидя на берегу. Серые глаза стали почти полностью по-волчьи жёлтыми, а некогда русые волосы, выбивающиеся из-под её платка, белыми как паутина.
– Мы можем жить вдали от любого людского поселения, – предложила Клаудия.
– Нельзя уйти от судьбы, свернёшь с намеченной дороги и встретишься с судьбой ты там, куда сошла! – вздохнула Верховная в кругу сестёр. Свою немощь она уже не могла скрыть от них.
Пять ведьм мрачно смотрели на ту, что объединила их в единый круг и угасала на глазах. Кочевая жизнь с миролюбивым племенем в конце концов сыграла с ведьмами злую шутку. Намеренно избегающие все скачки изменяющегося времени, они слишком долго жили в спокойствии и отрешении, и опасно расслабились. Слишком легко оказалось привыкнуть к жизни в племени, где свои силы и свою сущность не было нужды прятать. Без необходимости следить за каждым своим словом, жестом, взглядом ведьмы потерялись во времени, и упустили момент, когда положенный век подошёл к концу.
– Я не знаю, куда нам идти! – рыдала Тереза, зажимая рвущийся из груди вой кулаком. – Смерть тебя найдёт везде. Нам не сбежать. Тебе не сбежать, Хельга!
– Я знаю, – с печальной улыбкой прошептала Верховная, ласково поглаживая провидицу по смоляным кудрям, – моё время пришло. Почти пришло. Я прошла очень долгий путь! Веди нас туда, где мы должны быть!
– Я вижу отчётливо, как дорога ведёт нас в Сентфор. Небольшое поселение намного южнее, чем мы сейчас находимся. Добираться будем очень-очень долго, – неуверенно пробормотала Тереза, – быть может лучше остаться здесь?
Ослабевшими руками Хельга обхватила плечи провидицы и внимательно посмотрела в её заплаканное лицо. Им предстояла долгая дорога навстречу смерти одной из них. Каким бы ни было прошлое, эта дорога вела к великой печали.
– Перст Судьбы ведёт нас вперед. Нельзя заставлять его ждать! – уверенно улыбнулась она.
На очередных менах женщины обменяли прекрасные шкуры на платья, соответствующие времени. Множество юбок, не слишком удобная шнуровка, но в чем-то более комфортное, чем камиза и котта. Прощание с инну накануне было тяжелым. За долгие годы совместной жизни, ведьмы стали по-настоящему родными. Старики, помнящие времена до странных гостий, успели умереть. Всё племя знало и помнило своих ведьм, как незыблемое благословение природы. И вот они покидали их. Прощальный вечер напоминал печальный праздник, на котором Тереза успела поговорить с юной девушкой племени и подарить ей самодельное ожерелье.