– Они должны за всё ответить! – прошептала Клаудия, когда монастырь погрузился в темноту ночи.
– Нельзя казнить всех… и ошибаться нельзя! – погладила её по голове Тереза. – Инквизиторы…
Утром инквизиторы покинули Сентфор. Провожал их весь городок. Без принуждения. Убедиться в том, что палачи точно покинули их, хотел каждый житель. Далеко не всем нравилось смотреть, как немногочисленных соседей, друзей и родственников убивают. Никто не хотел оказаться наутро следующим. Сегодня горит сосед, завтра вешают тебя. Суды лишь подтверждают обвинение. Тюрьма заполняется ненадолго. К запаху гниющей плоти не выходило привыкнуть, как и к запаху горящей человечины, чем-то напоминающей свинину. Тела старались побыстрее схоронить в общей яме в лесу, и забыть обо всём. Жить дальше без ведьм и инквизиторов.
Преподобная настоятельница монастыря, взяв на подмогу приходского священника, направилась к городскому управлению, чтобы во всех смыслах спасти девочек инну. Мария, нервно сжимала кулаки, вспоминая то глаза самих девочек, то глаза своих служанок. Память заставляла сжиматься от ужаса. Хельга, какой ужасной ни была, не позволяла им возвращаться к былому даже в воспоминаниях и невольно уберегала от ужасных картин прошлого. Однако прошлое дождалось своего часа и начало сводить с ума. Казалось, только лояльная к Верховной, Клаудия держится лучше остальных. С удивлением Мария даже мысленно назвала травницу не самым худшим лидером.
Девочек держали взаперти в пустой зимней конюшне, словно животных. Посаженные на цепь, завершающуюся кандалами. От увиденного в конюшне, преподобной подурнело и она вышла на воздух. Перепуганная её видом Мария, потеряв остатки благоразумия, бросилась в конюшню и остолбенела от увиденного. Они опоздали. Добрые жители Сентфора воспользовались темнотой и безнаказанностью ночи, чтобы поиздеваться над девочками.
Словно в удушающем кошмаре прошлого, Мария смотрела в остекленевшие глаза неподвижных тел. Она уже видела эту картину тогда давным-давно, ей не требовалось гадать, что именно творили ночью мужчины. Не нужно было смотреть на кровоподтёки, гематомы, различные раны и запёкшуюся кровь на худеньких бёдрах. Слёзы катились по щекам без остановки, но ведьма не издала ни звука. Крик только рождался в груди. Крик, который положит конец их пряткам. Крик, начавшийся до завтрака, завершится на закате, когда шесть недобитых ведьм сожгут на костре. Неумолимой волной он поднимался всё выше, когда судорожный всхлип заставил Марию на время забыть обо всём. Одна девочка пережила страшную ночь.
Забыв себя, ведьма метнулась к ней, крича на ходу всем, кто услышит, чтобы несчастную освободили от оков. Совершенно голая, избитая, измученная, но совершенно точно живая девочка. Единственная прислушавшаяся к Марии. Возможно, вера в слова талисмана их племени удержала её в мире живых. Возможно, ожерелье Терезы, так и не сорванное с длинной шеи. Однако стоило ведьме посмотреть в глаза девочки, как всё встало на свои места. Просыпающаяся после отказа от «мятного чая» сила мгновенно почувствовала родственную энергию. В то утро Мария плакала так, словно все девочки были её детьми. Она заставила приходского священника вспомнить все самые главные слова писания и, повторяя «возлюби ближнего своего», похоронить инну по-человечески.
В полдень отмытую девочку крестили. Под именем Грейс она попала в руки Марии, коршуном отгоняющей от девочки всех. Преподобная попыталась робко напомнить рыжей ведьме, что та сама ещё только послушница, однако встретилась с яростью последней и пожелала удачи в обучении юной Грейс английскому.
«Я никому не дам тебя в обиду! – показала жестами Мария, когда семь ведьм оказались в безопасности темной кельи. – Мы с сёстрами защитим тебя!»
«Мне очень страшно! Там, ночью случилось что-то странное, когда те люди мучили нас!» – боязливо и не с первой попытки ответила девушка.
– Они должны заплатить за то, что сделали! – рыкнула Клаудия. – Все виновные должны заплатить за свои злодеяния! Инквизиторы ушли, но им мало! Эти стервятники не успокоятся!
– Как мы отделим зёрна от плевел, ты подумала? – поинтересовалась Тереза, жестами передавая слова травницы Грейс.
– Да будь они все прокляты! – выдохнула в гневе Мария. – Все до единого, кто посмеет снова совершить подобные злодеяния!