– У меня нечего красть, мистер Охотник, – с долей снисхождения улыбнулась ведьма.
– Почему же нет? – удивился он, встав непозволительно близко для пуританского общества. – Можно украсть поцелуй!
Без предупреждения он грубо смял её губы, требуя плату за свою бороду немедленно. Даже поцелуем это нападение было трудно назвать. Скорее попытка дикого животного подражать человеку. Терезе оставалось лишь гневно фыркнуть и со всей своей силы оттолкнуть от себя наглеца, прожигающего её обиженным взглядом.
– Вы не медведь, мистер Джонатан! – гневно процедила она, угрожающе надвигаясь на него. Охотник, опешив, невольно начал отступать назад. – А мои губы не улей со злыми пчёлами! Девушек так не целуют!
Пораженный взгляд мужчины стал по-мальчишески виноватым, будто пастор поймал его за руку на мелком воровстве. Женщина отчитывала его не за наглость. Женщина отчитывала его за неумелость. От её слов он чувствовал себя по-настоящему неуютно. Однако его смущение вызвало у неё ещё одну снисходительную улыбку.
– Не двигайся! – приказала она, приближаясь к нему так близко, что пуританские дамы уже крестились бы и краснели.
За подбородок она приблизила его лицо, улыбнувшись ещё шире, когда подушечки пальцев прошлись по линии его щек. Глядя в медовые глаза она невольно вспомнила, как краснела сама от неумелой ласки, которую дарила своему мужу во время их первой ночи. Тогда и она не знала как правильно целовать. Настала её очередь учить.
– Ты поймёшь, что нужно делать, – прошептала она в его губы, – я веду, а ты следуй!
Давно забытое чувство проснулось мгновенно, будто не спало вечным сном несколько столетий. Всё ощущалось как в первый раз. Трепет от первого прикосновения к шершавым горячим губам мужчины. Желание получить больше, чем лишь целомудренный поцелуй. Сладкий момент власти, когда он ещё не решается перехватить инициативу и послушно впитывает каждый момент, каждое движение её губ. С каждым мгновением всё настойчивее и смелее. И вот, когда их губы пришли к гармоничному танцу, дарующему блаженство, Тереза заставила Джонатана снова по-мальчишески робко замереть, когда к движениям губ присоединился её язык. Впрочем, Джонатан учился очень быстро, а уроки Терезы схватывал на лету.
Впервые с момента появления проклятия, Сентфор перестал казаться провидице таким уж плохим. Клаудия не замечала, как изменилось настроение Терезы, не замечала, что только ритуал, сковавший в кольцо ковен, держит подле неё сестёр. От открытого конфликта спасали слухи о салемской чистке и действиях инквизиторов во всех соседних городах. В любви или ненависти к своей Верховной, только вместе сёстры могли уцелеть и не отправиться на костёр. Сила ведьм Сентфора была весьма впечатляющей, однако мощная инквизиторская волна подавления могла раздавить даже армию. Джеймс и его свита всегда были рядом, а Клаудия при всех её недостатках и фанатизме, умела сделать всё правильно ради выживания. Именно поэтому к ней тянулись даже посторонние ведьмы.
«Она и от самого Дьявола сбежит, если потребуется!» – глядя на неё, качала головой Тереза.
Мир неумолимо падал в пропасть. Слишком много событий отвлекало от этого падения. Опомнились они только тогда, когда стало слишком поздно. Однажды «мятный чай» просто не сработал. Но никто этого не заметил. Напротив, ведьмы посчитали, что свежая порция вышла слишком уж крепкой. Настолько крепкой, что многие пошатывались от слабости. У Терезы и Хелены так темнело в глазах, что одна предпочла провести весь день в келье, а другая была вынуждена использовать трость, чтобы вырваться из города к Джонатану. Тот день они провели без прогулок, оставшись на «своём» месте, скрытом от посторонних глаз глубоко в лесу.
Однако на следующий день слабость не ушла, а инквизиторы вынудили своим присутствием не прерывать приём чая. Слабость не отступала, как бы не пыталась Клаудия смягчить состав чая. Неожиданный побочный эффект заставил её зарыться в свои записи и работы Анабель, чтобы понять, что отравило всех ведьм Сентфора. Но, что хуже, инквизиторы начали чувствовать присутствие ведьм в городе. Зоркие глаза охотников на всё нечистое безошибочно ловили в толпе всех необычных женщин, и только проклятие земли не позволяло казнить их. Инквизиторы не были дураками. Однако кольцо границ города сомкнулось и начало давить.