Клаудия ночами билась над проблемой. Инквизиторы вновь покинули город, ведьмы прекратили приём «испорченного» чая, но слабость не исчезла. Тереза даже начала привыкать к своей «слепоте», когда Верховная всё же нашла ответ. Собрав на рассвете всех сестёр ковена мрачная травница, чьи глаза все больше напоминали по-волчьи серо-жёлтые очи Хельги, долго молчала, прежде чем озвучить приговор.
– Сёстры, я собрала вас сегодня, чтобы открыть страшную истину. Наш «мятный чай», – она сделала глубокий вдох, оттягивая страшное признание, – давным-давно стал бесполезным.
Шесть пар глаз в воцарившейся тишине сверлили её с непониманием.
– Наша слабость возникла по причине угасания Древней Магии, сёстры. Я не знаю как это произошло и почему, но она исчезала. По капле. Всё это время она незаметно исчезала. «Мятный чай» искажал наше восприятие, и мы не чувствовали, как изменяется всё. Здесь, в этом городе, я могу слышать дыхание Древней Магии, запечатанной в нашем проклятии. Невероятная мощь ковена, которая нам уже неподвластна. Только проклятие Сентфора и Чёрный Морозник всё ещё несут в себе её остатки. Но и Морозник годится теперь только растущий на земле, осквернённой проклятием. Мы… не отравлены и не больны! Мы – смертные.
Последние слова она выплёвывала в отвращении. Настолько отвратительной для неё стала открывшаяся истина. Снова подобна человеку. Сил не хватит даже для того, чтобы ускорить рост одуванчика. Тело вновь стало постыдно слабым, как в тот… тот отвратительный вечер. Воспоминания о собственной беспомощности отравляли сознание. От навалившейся жестокости мира хотелось бежать. Куда угодно, хоть на тот свет, но не прозябать, как слабая человеческая женщина. Однако даже «прозябание» судьбою не было обещано.
– Не знаю почему, но инквизиторы своих сил не лишились. Или лишились, но не всех. Они охотятся на нас. И теперь им ничто не мешает силой вытащить нас за границы города и сжечь на кострах, – горько завершила она.
– Инквизиторы… у них с Древней магией всё по-другому, – задумчиво пробормотала Патрис, – она при рождении дарует им все таланты. Их чутьё врожденное. Магия его лишь делает тоньше и сильнее. Однако этому Джеймсу хватит опыта переловить всех даже вслепую.
– Если явится, то и уважения от городского управления ему будет предостаточно, чтобы все виновных выволокли в Салем на суд и казнь, – проговорила Мария, по-матерински прижимая к себе юную Грейс.
– Надо бежать? – неуверенно предложила самая младшая ведьма, выучившая английский под руководством Марии и Хелены.
– Он слеп лишь в Рукаве и в Городе Живом, – выдохнула Астрид, – но прежде чем отправляться в путь, надо знать, куда мы пойём.
– Я боюсь, что больше не увижу Рукав, – всхлипнула Хелена, – если магия угасла, значит, с Рукавом тоже что-то произошло. Возможно, входа в мир демонов больше нет. Теперь мы сами по себе.
– Мы без сомнения сами по себе, сестрёнка, – выдохнула Мария, – но нам требуется знать, куда идти.
– Существует один ритуал. Если Чёрный Морозник способен накапливать в себе Древнюю Магию, то мы сможем его провести, чтобы найти Живой Город без ведьмы или путь в Рукав, – предложила Астрид.
Мир меняется вне зависимости от желания. Острова появляются и исчезают. Целые континенты могут измениться до неузнаваемости. Одно извержение вулкана способно уничтожить целый город. Кто в этом всём виноват? Может ли быть кто-то ответственен за это? Можно ли предотвратить катаклизмы, меняющие ход истории или единственное на что способны свидетели тех событий это учиться выживать в новых условиях.
Путь в Рукав ритуал не обнаружил, однако молодой сильный Город без ведьмы во главе действительно нашёлся. Единственный шанс на побег от инквизитора, который потерял лишь часть своих сил. Клаудия тоскливо оглядела свои записи. Множество томов, способных посоревноваться с библией по толщине. Кому они нужны? Для кого они с Хеленой составили полный перечень всех известных им Иных с портретами каждого. Для кого они описывали свои впечатления от посещения Рукава и описывали каждое оставшееся воспоминание во всех деталях. Перед Верховной лежало описание мира, который незаметно для всех исчез. Годы трудов, ставшие ничем. Стоило ли брать их с собой?
Клаудия выбрала только записи Анабель и свои наброски по экспериментам. Если Город позволит, она ещё найдёт способ заставить Морозник прижиться на новой земле и прорасти безвредным. Записи, ставшие бесполезными, она не стала сжигать. Лишь спрятала подальше в келье. Быть может, кто-то заинтересуется страшными сказками о прошлом, когда магия ещё была жива. Изменения, явившиеся так неумолимо, медленно и постепенно, пришли навсегда, в этом сомнения не было. Клаудия чувствовала, что стала смертной женщиной, что возраст начал постепенно идти дальше к старости. Отныне она слабая как человек.