Тело погрузилось по самые плечи, когда девушка начала отчаянно кричать:
– Патрисия, прошу, помогите! – девичий визг разнёсся эхом над поверхностью ложного озера.
– Не думала, что помощь в изъявлении желаний может требоваться! – громко и отчётливо, словно женщина говорила девушке в самое ухо, услышала Клодия.
– Меня сейчас затянет под воду! Помогите!
– Таково твоё желание? – Патрисия неподвижно стояла на берегу, но голос доносился до адресата точно.
– Что?
– Настало время желать, покуда теплятся в тебе какие-то искры, девочка! – женщина не реагировала на панику и попытки тонкого тельца выбраться из озера. – Желай!
– Я хочу жить! Пожалуйста, вытащи меня из озера!
– Только лишь жить? К тебе с презрением относятся и родные и соседи, тело твоё осквернили, но ты жила, когда бросилась в озеро! Неужели, таково твоё желание?
– Я желаю, чтобы сегодняшнего вечера не было! – отплёвываясь от воды, крикнула Клодия.
– Похотливые помыслы твоих братьев не исчезнут с этим днём. Не этой ночью, так следующей. Не следующей, так через седмицу, когда батюшка снова отправится в город. А коли с терпением не сладят, то прямо в лесу возьмут тебя силой! Действительно желаешь?
– Я… кха, я желаю, чтобы меня не считали проклятой и не ненавидели! – прокричала девушка, задирая голову, чтобы не захлебнуться. – Чтобы прекратили...
– Сегодня ты им милый друг, но завтра хлынет дождь, и снова окрестят тебя ведьмой бесноватой. Не ограничатся они тогда лишь взглядами. Костру предадут твоё тело! Этого желаешь? – Спокойно и уверенно Патрис разбивала девичьи желания. – Тебе и вправду нечего желать?
– Я… – голову девушки затянуло под воду.
Время на разговоры, на загадывание желаний и пустую болтовню закончилось. Осталась лишь темнота и холодная вода, сомкнувшаяся над головой, чтобы уже не отпускать. Девушка отчаянно билась, осознавая, что это бесполезно. Скоро закончился воздух, скоро топь затянет её с головой, скоро всё закончится.
«Братья больше не сделают с тобой ничего непотребного. Отец больше не ударит, – услышала она в своей голове чужой голос, не похожий на Патрис, – больше никакой ненависти. Ни семья, ни соседи больше не посмотрят на тебя с неприязнью. Сейчас ты исчезнешь, и этого вечера будто не было никогда. Ты ведь этого хотела?»
Клодия забилась ещё отчаяннее. Со стороны берега, которую она каким-то чудом определяла под водой, она чувствовала что-то. Руку помощи, к которой хотелось воззвать. К которой она изо всех сил тянулась. Немой крик «помоги» высвободил драгоценный воздух, поднявшийся на поверхность. Жить осталось ещё меньше.
«Почему ты продолжаешь биться? Ради чего? Чего ты сейчас хочешь, маленькая девочка?»
Девушка отчаянно зажмурилась. От воды глаза болели, а в непроглядной тьме разницы между закрытыми и открытыми глазами нет. Отчаяние заполняет каждую клеточку тела. Руки всё тянутся к берегу. Что-то внутри уверенно призывает помощь, которая откликается? Топь неумолимо затягивает дальше.
«У тебя заканчивается время, девочка. Пора наконец осознать, чего ты хочешь! И бороться за это! Или умереть как жила – в грязи!» – насмешливо поторапливал её голос в голове.
Нечто окончательно разбило скорлупу, в которой покоилось. Уверенно протянув руку к берегу, оно крепко вцепилось в то, что ощущалось той самой «помощью». Один рывок. С ног будто срывают кожу, но тело стремительно движется. Уже не вниз, но вверх к воздуху, к жизни, к тому, чего она всей душой желает!
Патрис с интересом поглядывала на дрожащую девичью фигурку. Полулежащая на берегу девушка, судорожно кашляла, цеплялась за корни одуванчика, но выглядела живее всех живых. Клодия даже не осознавала, что её вытащили на берег именно длинные крепкие корни, что она продолжала сжимать в кулачке. Вытащили, когда она сама их к себе призвала. Подсознательно. Ещё не приняв свою новую сущность. Сомнения в предсказании Терезы относительно седьмой стремительно испарились.
Последний раз она сомневалась в её словах тогда, давным-давно, когда встретила провидицу, будучи изгнанницей, живущей в лесу. Прошло два десятилетия после пятого похороненного мужа. Её окрестили ведьмой, проклятой, клеймили самыми ужасными словами, а после и раскаленным железом. Дабы не смела идти в селения к людям и сгинула среди зверья. Семья сторонилась её, как порождения потустороннего. И вот, изнеженная дева оказалась изгнана из отчего дома.