— Эйнор! — окликнул между тем рыцаря Фередир. — Мы с Гаравом сходим вниз, в город, он собирается заказать себе дом!
— Заказать себе что?! — Рыцарь почти мгновенно появился в комнате Гарава, опередив Фередира. Придвинул пергамент, который Гарав ещё не успел свернуть, немного удивлённо его осмотрел. — Ого… Это целое поместье… — Потом перевёл взгляд на оруженосца, который мялся рядом. — Так, значит, ты решил не служить в крепости?
— Я не знаю, — честно признался Гарав. — Если я стану рыцарем — ну… ну я правда не знаю. Это если и случится, то очень нескоро. А я просто хочу поставить вот такой дом. И всё.
По правде сказать, он ожидал, что Эйнор или посмеётся, или начнёт возражать против такой траты. Но рыцарь ещё раз посмотрел чертёж и пожал плечами:
— Что ж… Может быть, когда-нибудь я буду гостить у тебя в этом холле. — После чего просто улыбнулся и вышел, бросив через плечо: — Идите, но возвращайтесь до темноты, нечего колобродить по городу. Особенно тебе, Фередир.
— Опять на меня возводят напраслину, — тихонько и печально сказал Фередир, уже когда они вышли в коридор. Гарав покосился на него:
— Так-таки?
— И ты туда же, — скорбно кивнул Фередир. — Ладно. Пошли.
Мальчишки решили не спешить. Зачем? Был чудесный солнечный день, запахи цветов буквально текли на улицу, по которой они спускались в город — узкую, вымощенную серым и алым камнем — из садиков, и мир был полон спокойствия и радости.
— Зимой тут тоже очень хорошо, — рассказывал Фередир. — Но у нас — у нас лучше. Травы — как море. И настоящее море. На мысу стоит старая башня, эльфийская — ты же любишь эльфов? — Он толкнул друга локтем. — Туда можно слазить, на самый верх, оттуда видно вокруг так, что дух захватывает… Эй, да осторожней же!!!
Это относилось к шустрому мальчишке лет десяти, который стремглав пролетел между оруженосцами. Он явно куда-то торопился по важным и срочным делам, но, услышав окрик, вернулся и, склонив голову, церемонно раскланялся, шаркнув пяткой по камням и изящно отведя руку в сторону и вниз:
— Прошу извинить, — объявил он. — Может быть, оруженосцам хочется посмотреть город? Обратите внимание, — очередной жест обрёл полную завершённость завсегдатая придворных балов, — над пышной зеленью нашей прекрасной Зимры высится Олло Нэлтиль — знаменитая Трёхбашенная…
— Я здешний, — заметил Фередир. Причина такой задержки пацана стала ясна — из какого-то дворика вылетела ватага таких же, только постарше. На бегу они издавали вопли, смысл которых сводился к тому, что некий Райни погибнет страшной смертью прямо здесь и сейчас. Но, увидев собеседников Райни, — а это был, несомненно, он — притормозили и растерянно замерли неподалёку перешёптывающейся, но всё-таки решительной кучкой. — Что спёр?
— Я? — Оскорблённо расширив глаза, мальчишка прижал поцарапанные кулаки к груди в широком распахе потрёпанной рубашки. — Никогда! Как вы могли подумать?!
— Этот скользкий угорь чистит наши краболовки! — крикнул один из преследователей. Остальные загудели и придвинулись ближе. Райни занял место между ухмыляющимся Фередиром и каменносерьёзным Гаравом. — Уже не в первый раз! Да ещё и насмехается! Оставьте его, оруженосцы!
— Мы его оставим, а вы его все вместе отметелите? — уточнил Гарав. На этот раз гул стал откровенно возмущённым, и даже сам Райни посмотрел на Гарава удивлённо.
— Мы не харадримские портовые бродяжки, чтобы бить одного кучей, — с достоинством сказал высокий черноволосый мальчик, на вид — самый старший в компании и единственный, одетый явно в своё, не в перешитое из взрослого — но такой же босой, как и все остальные. — Он сам выберет, с кем будет драться, и всё будет честно.
— Вииии… — печально пискнул неудавшийся экскурсовод, когда его левое ухо оказалось в железных пальцах Фередира. Фередир нажал — писк оборвался, а мальчишка принял классическую позу журавля на болоте — весь вытянулся и поджал левую ногу. Правда, журавли так не выпучивают глаза, даже если подавятся лягушкой.
— Значит, всё-таки спёр, — заключил Фередир, задумчиво разминая и подкручивая ухо (остальные притихли почти сочувственно, кто-то невольно взялся за свои уши…). — В некоторых местах за такие вещи отрубают руку. Как ты на это смотришь?
— У нас… не… Харад… — героически пробурчал в три приёма Райни, смаргивая крупные слёзы — невольные, конечно, попробуй не плакать, если ухо попало в живые клещи.
Фередир чуть ослабил хватку и поинтересовался:
— А что за охота до чужих краболовок?