— Я хочу, чтобы драконы перестали убивать людей, — предсказуемо, но очень серьезно ответил Трой.
— Договаривай, не стесняйся, — Хайред хищно прищурился: — И чтобы их снова развелось столько, что при следующем восстании этих ублюдков они гарантированно добили всех, кто умудрился выжить.
Всадник поджал губы и все-таки отвернулся. На принятие решения у него ушло так много времени, что ройча и в чашках, и в миске успела остыть до приемлемой температуры.
— Что ж… — наконец тяжело обронил он. — Я готов выслушать твои условия.
Первым желанием Хайреда было выпалить, что все закончится на этой твари, что лежала у него на коленях и послушно ждала разрешения поесть. Так и быть, он может ее даже не убивать — сама потом подохнет в муках, связанная со смертным и уже наполовину отжившим свой век человеком. Но остальных они вырежут всех!
Но, уже раскрыв рот, он понял, что тут следовало действовать хитрее, тоньше. Пообещать ему могли что угодно, но это ведь всего лишь слова. И стоило ударить этим оружием первым.
— Я буду решать, что делать с драконами, — сказал он, тщательно выбирая выражения. — Убить — значит убить. И все остальные варианты — тоже зависят только от меня.
Вот так. Четко и завуалированно одновременно. А что других вариантов не будет, озвучивать вовсе не обязательно.
— Если дракон будет тебя слушаться, возразить тебе никто не посмеет, — также медленно ответил Трой. — Но как и все дети, драконы имеют свойство вырастать…
— Да-да, и надо быть любимым папкой, а не ненавистным отчимом, — завуалированность завуалированностью, а играть в словестные шарады там, где это было ни к чему, Хайред не собирался. Как, впрочем, и разыгрывать спектакль, в который никто не поверит. — И что? Разве я не смогу его заставить? Например, болью… Он же чувствует все, что со мной происходит.
Взгляд, брошенный Троем, был острее горла. Ничего не ответив, он рывком поднялся на ноги и взял миску.
— Драконы — как люди, — все-таки процедил он, нависая над Хайредом в полный рост. — Кто-то смел и честен, а кто-то с виду сильный, а на поверку — гниль и дерьмо. Задумайся, кто ты сам, и получишь ответ на свой вопрос, — с этими словами он поставил миску на землю, и заинтересованно следивший за его действиями драконыш, немедленно выскочил из укрытия.
— Нет! — рявкнул Хайред, и Тварь затормозила в одном собственном носе от миски. — Нельзя! — удовлетворенно усмехнувшись, он кинул на Всадника победный взгляд и взял миску в руки. — Вот теперь давай. Ешь. И только посмей еще раз взять у кого-то еду без спроса!
Глава 11
Завтрак прошел в полном молчании. От Троя разливалась такая насыщенная аура мрачного раздражения, что Хайред даже развеселился. И почти сумел оценить, как мужественно Всадник пытался сдержать свое желание поучить его обращению с маленькими драконами.
Веселье кончилось, когда Трой протер чашки с миской пригоршней снега, осевшего у основания камней, собрал мешки и выдернул из заточения горл. А потом повернулся к Хайреду с веревкой в руках.
— Серьезно?.. — Хайред прищурился, а Тварь озабоченно пискнул, переминаясь с лапы на лапу, будто вспомнив вчерашнюю боль. — Мы ведь, вроде, все решили?
По лицу Всадника было видно, что он колеблется. Недоверие, смешанное с желанием наказать убийцу драконов, боролось с жалостью и великодушием — а что этого добра в суровом здоровяке было навалом, сомневаться не приходилось.
И нужно, конечно, было ему подыграть, сделать вид, что он все осознал и исправился, да только не водилось в Хайреде ни лживости, ни трусости в достаточных количествах, чтобы сыграть убедительно. Поэтому он поднял руку и, глядя Всаднику в глаза, погладил Тварь по голове. Небрежно, грубо, нарочито медленно. Не ласка — послание.
“Я понял правила игры, хаклов ты ублюдок, и буду им следовать. Раз мне нужно, чтобы эта тварь меня любила, она будет любить”.
Чего он совершенно не ожидал, так это того, что Тварь заверещит и подпрыгнет, обнимая его руку лапами. Большие глаза засветились еще ярче — даже на солнце их желтое сияние было сейчас заметно. Как большой бесшерстный токс, драконыш терся об его ладонь и жмурился то ли от удовольствия, то ли от радости. Хайред брезгливо передернулся, но убрать руку не хватило духу — Тварь выплескивал на него не только писк и цепкие объятия, но и ментальные волны обожания. И это было… приятно?..