Кинув на себя взгляд, я был вынужден констатировать тот факт, что мне вряд ли удастся пройти незамеченным. Как это ни странно, но я просто слишком чистый. Тут конечно есть те кто моются, но воды на полную помывку тут не найти. А я даже после дороги выгляжу слишком опрятно. Как никак, моё тело состоит из узоров первородной энергии, вот уж что точно никогда не испачкается. И я решил взять чужую одежду. Не украсть, но купить. Для этого я аккуратно подошёл к ближайшей палатке и лёгким взмахом руки разрезал заднюю стенку.
Я заметил, что палаток в лагере почти нет, а те что есть, все поголовно находятся на самой окраине лагеря беженцев, словно бы образуя своеобразную стену. Хотя странно ещё и то, что несмотря на нехватку места, между палатками и ближайшими лёжками была свободная полоса земли шириной метра в два. Это удивило меня, но не напугало. Потому я без сомнений вошёл в палатку, лишь немного пригнувшись.
— Так вот почему вас отселили,— невольно произнёс я, глядя на молодую женщину с бледным лицом и младенцем на руках.
Девушка была в сознании и видела меня, но она была столь слаба и обессилена, что не могла даже губами пошевелить. Все её силы уходили на то чтобы удерживать своего ребёнка на руках. Младенец тоже болел и выглядел совсем плохо. Он почти не дышал. Я быстро осмотрелся вокруг, размышляя над тем как поступить, и неожиданно выхватил взглядом мужскую одежду. Достаточно чистая, но затасканная и мало чем отличающаяся от одежд других беженцев.
— Предлагаю обмен,— произнёс я тихо, глядя в глаза больной девушки.— Я беру эти одежды, а взамен излечу тебя и твоё дитя. Ты никому не скажешь обо мне, а после того как я закончу, то уйду. Пошевели губами если согласна.
Девушка молча смотрела на меня, словно даже не дыша. Я было даже подумал, что у неё не хватает сил, но спустя несколько мгновений она всё же пошевелила губами.
Я опустился на колени, и коснулся пальцами лба младенца. Удивительно, но я пришёл в идеальный момент. В тот самый момент, чтобы успеть помочь этому дитя. Безусловно, если бы я спешил, то помог бы ему раньше, а не сейчас, когда он уже на пороге смерти. Но оказался бы я тут? Решил бы зайти именно в эту палатку? Кто знает. Может быть, этот момент лишь первая ступенька в тех событиях что предстоят передо мной. И мир ведёт меня той дорогой, что считает лучше остальных.
Сконцентрировавшись на ощущениях, я осмотрел ребёнка и с удивлением не обнаружил в нём болезни. Он умирал, бесспорно, но не от болезни, а от Ёко. Бедное дитя было поражено тёмной энергией, что отравляла его слабое, беспомощное тело и почти добралась до искры жизни. Пара мгновений и он бы умер, без права возродиться.
Я вытянул тёмную силу из его тела, медленно и аккуратно, стараясь не нарушить и без того хрупкий баланс его жизни. Удерживая пальцами каплю Ёко, словно ядовитую змею, я с омерзением смотрел как она рвётся обратно к ребёнку, желая довершить начатое. Ужасно это видеть, и более ужасно то, что просто так тёмная энергия себя так не ведёт. Её намеренно поместили в дитя, провели ритуал, дали приказ.
С девушкой всё оказалось точно также. Она не была больна, просто отравлена тёмной энергией, которой было чуть больше чем в дитя. Я излечил их тем, что просто изъял эту мерзость из их тел и дал им подпитаться моей силой. Получилось быстро и довольно просто.
— Ты знаешь кто с вами это сделал?— спросил я у девушки, на лицо которой быстро возвращался румянец.
— Мой муж,— тихо произнесла она.— Мы пришли сюда вместе с остальными беженцами, шли долго, но оказались в безопасности. Какое-то время даже радовались тому что оказались за стенами, а потом начались трудности и он быстро изменился. Злился, ругался, порой даже поднимал на меня руку. А неделю назад он позвал меня с ребёнком погулять. Я обрадовалась, думала он одумался. Сказал что договорился с солдатами и нас пустят на стену, чтобы посмотреть на звёзды в дали от шума других людей. В конце пути повязал мне повязку, сказал для того чтобы это был сюрприз. Но мы пришли не на стену. Он привёл нас куда-то где темно, сыро и холодно. А когда снял повязку, я не успела и вскрикнуть. Нас приковали к каменной плите и сотворили…. что-то ужасное. Там были ещё несколько людей, как мы, и тех кого они убивали. Когда всё закончилось, у меня просто не было сил идти, не было сил говорить. Я ничего не могла, кроме как лежать, придерживая ребёнка. От нас отвернулись все, словно мы прокажённые. Он перетащил нас сюда и ушёл. Больше я его не видела.
То что говорила эта девушка, было очень плохо. Тот демонопоклонник которого я поймал не знал ничего об этом, а значит, либо Розалия не всё всем рассказала, либо это новая идея. И мне отнюдь не нравится то чем она пахнет. Неужели эта стерва смогла настолько всем в крепости промыть мозги, что её прихвостни теперь творят всё что им заблагорассудится? Сколько палаток я видел? По крайне мере десяток, может немного больше. Людей туда можно сложить максимум до четырёх штук в одну палатку. А это значит, что внутри крепости в любой момент может появится до четырёх десятков рукотворных Ёкай. И самое неприятное, некоторые из них могут быть очень сильны. Младенцы и маленькие дети невинны, сила их искры очень велика. Я уже нашёл одного ребёнка что мог обратиться уродливой тварью, и наверняка есть и другие.