Американец тронул опухшее из-за ушибов лицо итальянки и коснулся губами ее кровоподтеков. Хотел запечатлеть свою нежность поверх гораздо менее деликатных отпечатков, оставленных Коченком, Аськиным и убийцей из «Макдоналдса». К счастью, время уже начало стирать эти стигматы, портившие чистоту черт Карлы. Время – драгоценнейшее из благ.
– Бойню в Фэрбэнксе устроил тот же тип? – спросила она.
– Нет, то было само древо.
Натан явно не хотел говорить о работе. Они остановились под плакучей ивой. Итальянка раздвинула рукой его волосы и рассмотрела нагноившиеся швы.
– Твоя рана жутко выглядит. Надо бы ее врачу показать.
– Никто, кроме меня самого, не может меня вылечить.
– Ну не знаю. Кто это тебя?
– Аськин. Коченок привлек много своих людей, чтобы меня убрать.
– Полиция мне сказала, что он в сговоре с итальянской мафией.
– У мистера К. больше причин устранить меня, чем обо мне забыть. Я для него слишком большая угроза: обвиняю его в смерти Этьена, сую нос в его личную жизнь, отбил женщину.
– Так ты по-прежнему уверен, что Этьена убил Владимир?
– Да. Чтобы добиться твоей руки, можно пойти на многое.
– А ты бы ради меня убил?
– Я это уже сделал.
Они сели на пень и лихорадочно сплели пальцы.
– И ты подозреваешь, что он причастен к бойне в лаборатории?
– Теперь нет. Размах не тот. Он не древо зла, а скорее просто сорняк.
Они обнялись в облаке ферромонов, притянутые друг к другу неконтролируемым сексуальным порывом. Луке и Марко пришлось вмешаться, чтобы разнять их. Карла вспылила и послала своих братцев куда подальше на итальянском, трещавшем быстрее, чем автоматная очередь. Натан взял ее за руку и увлек к тинистому берегу маленького пруда со стоячей, как надгробный камень, водой.
– Взгрела? – спросил он.
– Поделом.
Над поверхностью болотца вычерчивала круги стрекоза. К насекомому плыла лягушка, оставляя прямолинейный след.
– Что скажем моему отцу?
– О чем?
– О нас.
– Старый пруд. Прыгнула в воду лягушка. Всплеск в тишине.[34]
– Что?
– Это хайку Басе.
– Ты по-японски, что ли?
– Хайку – это короткое стихотворение, которое передает непосредственный опыт отдельного мгновения, обычно связанного с природой и существующего одновременно внутри и вне нас, без всякого умственного искажения. Хайку Басе передает «плюх» лягушки.
– И все это ради какого-то «плюх»?
– «Плюх», от которого автор себя не отделяет, «плюх» как путь, ведущий его к дзенскому пробуждению. Все связано в этом стихотворении: вечность и миг, покой и движение, безмолвие и звук, жизнь и смерть.
– Ты это собираешься сказать моему отцу?
– Если бы зависело только от меня, я бы ответил «да» на его вопрос.
Несмотря на сдержанность, к которой ее вынуждали братья, Карла не смогла противиться порыву, бросившему ее к Натану. Их губы быстро нашли друг друга. Тела сплелись под ивой. Поцелуй прервали вопли. Марко и Лука замахали руками в десятке метров от них. Карла погладила Натана по лицу, вкус его губ она еще ощущала на своем языке.
– Если хочешь на мне жениться, ты сначала должен попросить моей руки.
– Думаю, что в первую очередь надо бы спросить Леа. Ее это касается больше, чем твоего отца.
– Она мне уже сообщила свое мнение, так что можешь быть спокоен. Заметь, можно пожениться и не спрашивая отцовского благословения. Этьен без него обошелся. Но тогда придется уехать отсюда как можно скорее и больше не рассчитывать на возвращение.
– А ты сама хочешь выйти за меня?
– А ты согласишься смотреть концерты по телевизору? Вечером, в домашних тапочках?
– Да. Ты готовить умеешь?
– Только итальянские блюда. А водопроводный кран починить сможешь?
– Я могу даже выносить мусор и выгуливать собаку.
– Мои братья тебе нравятся?
– Нет.
– Значит, и в невзгодах, и в радости?
– Невзгоды мы уже пережили.
– Я уверена, что люблю тебя – с тех пор, как увидела на кухне среди моей семьи. В общем, «да». Если и есть что-то в мире, чего я хочу, так это выйти за тебя.
Несмотря на бдительный надзор братьев, он поцеловал ей руку, переплетя ее со своей. Были в их отношениях нежность, соучастие, влечение. Три основы любви.
– Не забудь, что на моем попечении двое детей, – напомнил Натан.
– Ты о Джесси и Томми?
– Да. Надеюсь, они еще не совсем допекли моих родителей.
– Хочешь оставить их у себя?
– Со мной им будет лучше, чем с теми, у кого я их забрал. И у меня нет никакого желания отдавать их в руки мелких чиновников социального обеспечения.