– Присутствие Этьена в той лаборатории вполне обоснованно, поскольку лаборатория связана с некими близкими ему людьми, которые находились там же или в отдалении.
Она отвела взгляд, поджала пурпурные губы, чуть отступила и скрестила на груди руки в оборонительной позе.
– И чем я могу быть вам полезна?
– Вы, наверно, собрались выйти?
На ней были длинная юбка, белая блузка, строгого покроя пиджак и лодочки. Длинные волосы уложены с помощью геля и заколок. Опьяняющий аромат духов распространялся при каждом ее движении, макияж был очень сдержанным.
– У меня встреча в Ницце без пятнадцати десять.
– С кем?
– Вас это не касается.
– Вы поедете на машине?
– У моего друга пять автомобилей и запас бензина. Мы можем пережить забастовку, не ограничивая себя.
– Что связывает вас с Коченком?
– Я вам уже только что сказала: он – мой друг.
– А также ваш работодатель.
– Да.
– Могу я сопровождать вас?
– До Ниццы?
– Я только что в самолете пересек Соединенные Штаты и Атлантический океан, а конец пути, чтобы повидаться с вами, проделал пешком.
– Значит, это важно.
– Я должен кое-что у вас узнать о вашем муже, а взамен могу кое-что о нем рассказать.
Она в сомнении задумалась, раздраженно взглянула на часы.
– Если у вас немного вопросов, я смогу уделить вам десять минут. Не больше. Я не могу позволить себе опоздать на эту встречу.
– Ваш гинеколог все равно опоздает.
– Откуда вы узнали?
– Если принять во внимание хаос, царящий в городе, только любовник или врач способны вынудить женщину рискнуть выйти из дома. На мой взгляд, вы не выглядите серьезно больной, да и одеты вы не так, как оделись бы, если бы отправлялись к любовнику. Так что остается только гинеколог.
– Ваша проницательность поражает меня.
– Я регулярно сопровождал жену в начале беременности.
От этого невольно нахлынувшего воспоминания желудок пронзила боль.
– Только в начале? – удивилась Карла.
– Она умерла до родов.
– Примите мои соболезнования.
Она была тронута. Невольно он выиграл очко.
– Полагаю, что у вас иной повод для визита к гинекологу, – сказал он.
– Я же сказала, что это личное дело.
– Я посижу в приемной. Пока вы будете ждать свою очередь, мы сможем поговорить.
– Вы невероятный тип!
– Точно так же, как то, что я вам сказал.
Карла снова глянула на часы. Несколько смущенная.
– Что ж, тем хуже. Я отменю визит.
– Не хочу вас пугать, но если запоздать с лечением гонореи, это может привести к бесплодию.
– Ч-ч-что?
– После вашего возвращения из круиза на яхте Коченка вы срочно записались к вашему гинекологу, который согласился принять вас, хотя забастовка спутала его календарь. Так что у вас проблема. Инкубационный период сифилиса три недели. Инкубационный период гонореи несколько дней. Основываясь на этих подсчетах, я понял, что вы подхватили болезнь на яхте. Следовательно, это гонорея.
– Вы ясновидящий или медик?
– Ни то, ни другое. Просто вольный стрелок. Ну так что, едем? Время поджимает.
Совершенно сбитая с толку, Карла поискала свою сумку и позвала дочку, начав монолог на французском, прерываемый горестными стенаниями. В конце концов лицо Леи прояснилось. Она попрощалась с Натаном улыбкой, оттененной «Нутеллой», и, радостная, вернулась в салон.
– Леа, моя дочка. Она хотела поехать со мной, чтобы потом, после приема, пройтись по магазинам.
– Почему вы ее отговорили?
– Вы понимаете по-французски?
– Нет, но у вашей дочки очень выразительная мимика.
– Я собиралась сделать ей сюрприз и купить подарки, которые у меня не было случая подарить ей на Рождество.
– И как вышли из этого положения? Что-нибудь солгали?
– Ложь – это оружие слабых. Особенно в семье. К счастью, оказалось достаточно предложения пригласить подружку, чтобы посмотреть вместе кино. Понимаете, в жизни у меня обычно нет необходимости в помощи адвокатов. Но моя дочь – единственное существо, которое иногда вынуждает меня пожалеть, что у меня нет собственного адвоката.
– Кстати, о семье, я имел возможность поговорить по телефону через переводчика с вашей свекровью. Она не слишком сердечно относится к вам.
– Это потому, что из-за меня она стала свекровью.
– Она-то мне и сообщила, что у вас весьма тесная связь с Владимиром Коченком.
– Я не думаю, что это в какой-то мере касается полиции и поможет продвинуть ваше расследование. Не очень-то доверяйте наговорам Женевьевы. Она всюду потихоньку нашептывает, что Этьен погиб по моей вине, что, если бы я сумела его удержать, он остался бы жив…