Северное побережье Японии встретило нас штормовой погодой. Мы были в пути уже две недели, перемещаясь от острова к острову, пополняя запасы и собирая информацию. Наш маленький флот — "Клинок", "Разведчик" и рыболовецкий траулер, названный "Спасение", — держался вместе, несмотря на трудности навигации.
Сейчас мы стояли на якоре у небольшого рыбацкого острова, чьё название стёрлось со всех карт. Шторм, начавшийся вчера вечером, не позволял продолжить путь, но я использовал вынужденную остановку для встречи капитанов наших судов.
— Через пятьдесят километров начинается цепь островов, ведущих к Хоккайдо, — говорил я, указывая на карту, разложенную в кают-компании "Клинка". — Если погода позволит, достигнем первого из них завтра к полудню.
Кендзи, ставший капитаном "Спасения", поморщился:
— Там сильные течения. И много рифов. Даже в хорошую погоду навигация будет сложной.
— И всё же это наш путь, — твёрдо сказал я. — Первый остров в цепи — Мацусима, бывший рыбацкий порт. По информации, собранной в "Сакуре", там была научная станция метеорологов. Возможно, найдём рабочее радиооборудование.
Юки, бывшая медсестра, ставшая капитаном "Разведчика", задумчиво постукивала пальцами по столу:
— Я больше беспокоюсь о наших запасах пресной воды. Последний шторм повредил часть контейнеров. Если не найдём источник на Мацусиме...
— Найдём, — уверенно сказал я. — На острове постоянно жили люди, значит, есть пресная вода. Вопрос только в том, насколько она чиста сейчас.
На этом совет капитанов завершился. Мы условились выдвигаться на рассвете, если шторм утихнет, или на следующий день, если непогода продолжится.
Я остался один в кают-компании, изучая карты и записи о северных островах. Два месяца пути существенно изменили наш состав. Мы потеряли троих — одного при штормовом шторме, двоих во время рейда за припасами на заброшенный прибрежный город. Их места заняли четверо выживших, которых мы нашли на островах по пути — двое рыбаков, бывший капитан торгового судна и, что самое ценное, радист с военного корабля.
Группа становилась сильнее, опытнее, сплочённее. Трудности пути закалили всех, превратив вчерашних гражданских в настоящую команду выживальщиков.
Особенно отличилась Такаги. Её аналитический ум, помноженный на приобретённый опыт, сделал её незаменимой при планировании операций. Она возглавила информационный центр нашей маленькой флотилии, собирая данные обо всём — от погодных условий до распространения различных типов мутантов.
Благодаря её карте мы знали, что по мере продвижения на север количество обычных мертвецов снижалось — холодный климат замедлял их и без того ограниченные функции. Но появлялись новые типы мутантов, приспособленные к низким температурам.
А ещё были имитаторы. После первой встречи с ними у подножия гор мы столкнулись ещё дважды — на прибрежном торговом терминале и на одном из островов. Каждый раз они становились всё совершеннее, всё труднее отличимыми от настоящих людей. Кровь, человеческие функции, речь — всё это они имитировали почти идеально.
Но у них оставались слабости. Во-первых, огонь — он уничтожал их быстрее, чем любое другое оружие. Во-вторых, их неспособность удерживать форму при сильном стрессе или травме. В-третьих, характерная реакция на ультрафиолетовый свет — их кожа начинала слабо флуоресцировать, что я обнаружил случайно при проверке одежды УФ-фонариком.
С тех пор мы ввели новые протоколы безопасности. УФ-проверка для всех — ежедневно и при малейшем подозрении. Огнемёты и зажигательные смеси — стандартное вооружение при любой вылазке. И никаких контактов с незнакомцами без предварительной карантинной проверки.
Но я знал, что это только временные меры. Имитаторы адаптировались, эволюционировали. Если мы обнаружили их слабости, они наверняка работали над их устранением. Это была гонка — эволюционная, технологическая, стратегическая. И проигравших в ней не будет — только мёртвые.
Раздался стук в дверь, прервавший мои размышления. Вошёл Такаши — повзрослевший, возмужавший, с короткой бородой и шрамом на правой щеке.
— Шторм стихает, — сообщил он. — Радист говорит, к утру будет солнечно.