Второй способ, упомянутый Горвалом, был предельно ясен. Неважно, в списке я или нет, главное — оказаться там, где Диабло откроет пространственную формацию, а потом просочиться в портал, ведущий на Игры. Ведь потери во время прорыва неизбежны, наверняка будут свободные места.
Но прежде я собирался пообщаться с Азмоданом.
Оседлав Ночь, я направился к центру лагеря, где располагались шатры великих князей. Повинуясь команде, Древняя мать инраугов неспешно продвигалась между рядами палаток, и я внимательно осматривал роскошные шатры, украшенные гербами и знаменами доминионов.
Прирученный инрауг притягивал взгляды и при других обстоятельствах вызвал бы множество вопросов, но не сегодня. Каждый легионер думал только об одном: как выжить, и, судя по отдельным репликам, на победу никто не надеялся. Попадание на Игры хотя бы кого-нибудь стало бы уже успехом.
Наконец мой взгляд остановился на огромном шатре из черного шелка, расшитом золотыми нитями, — главном штабе объединенной армии Преисподней.
Спешившись, я направился к входу. Два краснозвездных демона-стражника, увидев меня, скрестили алебарды.
— Стой! — прорычал один. — Кто такой?
— Ааз, сын Азмодана. У меня срочное дело к отцу, — твердо сказал я.
Стражники переглянулись, но не сдвинулись с места.
— Великий князь Азмодан покинул штаб. Скорее всего, он в своем личном шатре и не желает, чтобы его беспокоили, — ответил второй страж.
Первый смягчил тон и добавил:
— Ааз, нам скоро выступать. Не отвлекай отца, ему сейчас не до тебя.
Кивнув, я вернулся к Ночи и направил ее к шатру Азмодана. Он был меньше главного, но все равно впечатлял размерами и богатым убранством. Возле входа стояла еще более грозная охрана, тут же скрестившая алебарды, чтобы загородить мне вход.
— Великий князь не желает никого видеть, — прогремел демон, чьи доспехи были покрыты шипами.
— Я его сын, и у меня важное дело.
«Черт, знали бы они, насколько важное», — подумал я, но стражи колебались, сомневаясь. Смерив меня взглядом, один из них все же скрылся в шатре. Через минуту он вернулся и неохотно отступил в сторону со словами:
— Великий князь примет тебя.
Глава 10
Тринадцатая когорта
Азмодан склонился над огромным столом, заваленным картами и свитками. Он даже не поднял головы, продолжая что-то быстро писать, одновременно раздавая команды через неизвестный вид коммуникаций: не привычный мне амулет связи, а что-то вроде маленького кристалла. По всей вероятности, помимо общей стратегии, у каждого великого князя отдельный фронт задач.
Договорив с генералом Агваресом, чей голос я узнал, он поднял голову и раздраженно спросил:
— Чего тебе?
— Отец, я хотел обсудить план действий. Разумно ли было его обнародовать? Или это было намеренно, чтобы ввести врага в заблуждение?
— Ты прав, настоящий план другой, — ответил он. — Но тебе не следует о нем знать. У врага есть инквизиторы, которые читают мысли. Все рухнет, если враг узнает наши истинные намерения.
— Мы ударим в одном месте сразу всеми силами? — предположил я. — Это позволит создать численный перевес, прорваться и поставить пространственную формацию за пределами Очага Пустоты? Таков план?
Вспышка удивления в глазах князя быстро погасла. Он покачал головой и повторил:
— Тебе не следует о нем знать, Ааз.
Настаивать я не стал, понимая и его опасения, и то, что мой опыт не чета коллективному стратегическому уму великих князей и их генералов.
— Отец, есть и другой вопрос, который меня волнует. Почему меня нет в списке участников Игр? Я хорошо изучил смертных и то, как они думают. Я бы не осрамил твое имя…
— Дело не в этом! — оборвал меня Азмодан. — Вернее, не только в этом. Ты не только слаб, но и неопытен. Еще вчера на твоем роге была лишь одна желтая звезда! Ты хоть освоил новые способности?
— Конечно!
— Не лги мне! Это требует времени! Когда-нибудь, не сомневаюсь, ты прославишь свое имя, но сейчас, Ааз… Нет, нет, даже не проси.
Меня чуть не стошнило от услышанного. Он же сам говорил: «Ааз, сын мой, даже не будь ты Скифом, я бы все равно тебя отправил! Ты же мой сын! Кому, как не детям великих князей, защищать честь Преисподней?» И что теперь? После ритуала забвения забыл свои слова и сломал к чертям собачьим все наши планы? Жаль, что я не могу напомнить ему его же обещание.
— Отец, у меня две красные звезды, и после битвы будет еще больше!
Все, что мне оставалось, — это давить на здравый смысл и убеждать, но даже Убеждение было бессильно перед отцовским инстинктом.