Иеро внезапно выпрямился в кресле и стиснул кулаки.
- Значит, читает в мыслях и видит то, что еще не случилось? - с расстановкой повторил он, темнея лицом. - И этот Божий дар использует во зло? - Священник помолчал, нахмурив брови, потом коснулся руки северянина и твердо произнес: - Ты расскажешь мне все, Сигурд! Все, что знаешь о своем острове и этом колдуне! Ибо я вижу, что им повелевает Нечистый!
Если верить словам Сигурда, Асл был благословенным, хранимым Богом краем. Подъем океанских вод почти не коснулся гористого вулканического острова; море затопило лишь низменную прибрежную полосу на юго-западе и находившийся там древний город. Это поселение разрушил атомный взрыв, но угодившая в него ракета была, очевидно, единственной, которую выпустили по Исландии; эта пустынная земля посреди холодного моря не слишком интересовала сражавшихся противников. К счастью, взрыв не пробудил вулканы, а океанские волны, сомкнувшиеся над руинами, смыли радиоактивный пепел. В результате на острове не было ни пустынь Смерти, сияющих зловещими огнями, ни губительных развалин, ни кровожадных монстров и огромных растений, порожденных в других концах планеты атомной радиацией. Пожалуй, если не считать уничтоженного города, единственной потерей островитян явились пони, маленькие, но сильные лошадки; они вдруг перестали плодиться и вымерли за пару десятков лет.
Приобретения были гораздо больше. Климат на острове потеплел, бесплодные прежде горные склоны покрылись травами и лиственными деревьями, в долинах, где били теплые гейзеры, выросли пальмы и виноград, а в самом благодатном месте, принадлежавшем семьям Рагнара и Сигурда, появились древесные исполины бнан с толстыми стволами и раскидистыми кронами; дважды в год они приносили сладковатые плоды, желтые, длинные и слегка изогнутые, будто нож для потрошения рыбы. Загадочный фактор, сгубивший пони - видимо, слабая радиация - совсем иначе подействовал на других животных, которых на острове было немного: овцы да псы. Овцы втрое увеличились в размерах, стали давать по ведру молока в день, а главное, руно их сделалось длинным, шелковистым, тонким, но таким прочным, что сплетенный из шерсти шнурок заменял рыбакам якорные цепи. В разных местах острова шерсть у животных приобрела различные оттенки - черный, как ночь, или белый, как снег, или серебристый, розоватый, голубой. Роду Рагнара и роду Сигурда повезло и тут: в их долине у овец были золотистые шкурки, и одеяния из их шерсти носили в торжественных случаях судьи тинга.
С псами тоже произошла разительная перемена. Пастушьи собаки выросли, став не меньше прежних пони и уж во всяком случае разумнее; у них даже появилось что-то вроде языка, включавшего не только звуки, но определенные жесты и телодвижения. Но они не превратились в лемутов, подобных псам Скорби; преданность хозяину была для них первым правилом, а вторым являлся труд. Они понимали, что должны работать вместе с человеком, который давал им пищу, лечил, заботился об их щенках, строил для них загоны и навесы, защищавшие от дождей, стриг в жару густую шерсть. И они честно трудились, присматривали за овцами и детьми, возили людей и грузы, охраняли берег от морских тварей, каких у побережья Асла развелось немало.
Эти перемены были благодетельными для людей, а в остальном их жизнь не слишком изменилась. Они и прежде обитали в уединенных усадьбах, и каждый род и двор - или хольд по-местному - обеспечивал себя всем необходимым, рыбой и мясом, шерстью и топливом, камнем и деревом для строений и даже небольшим количеством зерна и овощей. Теперь пищи стало вволю, и к ней добавились фрукты; холодные снежные зимы исчезли, сменившись дождливыми сезонами, а вместо сомнительных благ цивилизации островитяне вернулись к обычаям предков и возродили их религию. Они почитали Одина, отца богов, его супругу Фрейю, покровительницу матерей, и их сына, могучего Тора; Локи, темному божеству, не поклонялись, но приносили искупительные жертвы, дабы он оставил их в покое. В их длинных уютных домах теперь горели свечи, женщины пряли и ткали, мужчины трудились над утварью и орудиями, а место книжной премудрости заняли саги. Искусство рассказывать их ценилось очень высоко, наравне с умениями кузнеца, горшечника и стеклодува.
Островитяне, однако, были воинственным народом, хоть не вели меж собою войн и не подвергались вражеским нашествиям. Рядом с мирной землей лежало немирное море, полное хищных тварей - гигантских акул и тунцов, змеевидных созданий, покрытых плотной чешуей, кальмаров-мутантов, что выползали на берег и притворялись камнями, хватая зазевавшуюся живность. Случалось, с моря приносились стаи гигантских птиц, для коих овцы были лакомой добычей; временами с юга или со стороны Европы приплывало какое-нибудь чудище, дробившее зубами и когтями рыбачьи баркасы. И потому каждый мужчина-островитянин владел мечом, секирой и арбалетом, умел метать копье и гарпун, а из пращи попадал в птичий глаз за пятьдесят шагов.