Гимп, сидевший за штурвалом, внезапно окликнул его.
- Взгляни вниз, мастер Иеро! Справа от нас разрыв в тучах… Видишь? Корабль, клянусь мачтой и клотиком! Большое судно без парусов, наподобие тех, что приходили к покойному колдуну… Чтобы ему в могиле перевернуться!
В одной из багажных сумок хранилась зрительная труба. Достав ее, священник направился в пилотскую кабину. Брат Альдо и Сигурд шли за ним; Горм, почувствовав волнение людей, приоткрыл один глаз и поинтересовался, что случилось. «Спи, - передал Иеро. - Под нами корабль, но ты его не разглядишь». Глаза Горма значительно уступали ушам и не шли ни в какое сравнение с чутким носом.
Дирижабль парил среди облаков, в трех милях от морской поверхности, и с этой высоты корабль выглядел как темный жук на сине-зеленом стекле. В трубу удавалось разглядеть только крохотные точки, мельтешившие на палубе меж двух надстроек, кормовой и носовой; ни мачт, ни труб на судне не было, и все же оно ползло вперед. Иеро передал трубу брату Альдо, потом Сигурду, но северянин лишь покачал головой.
- Сам я не видел судов, что приходили к Олафу, сыну Локи, да и другие из наших глядели на них издалека. Посмотреть бы на людей… лысые, с синей кожей, и все на одно лицо… Тут уж не ошибешься!
- Можно и посмотреть, - заметил Гимп, вопросительно взглянув на священника. - Что скажешь, мастер Иеро? Править вниз?
- Нет. Мы летим в облаках, и если спустимся, нас заметят с судна. Может быть, у них нет пушки, стреляющей молниями, но я не хочу рисковать.
- Кто знает, что есть и чего нет на таком корабле! - поддержал Иеро старый эливенер. - Он двигается, как корабли слуг Нечистого во Внутреннем море, но он гораздо больше их. Если бы мы не боялись себя обнаружить… - Брат Альдо коснулся виска и сделал жест, будто посылая ментальную волну в пространство.
- И все же я попробую, отец мой, - произнес Иеро. - Я попробую, хотя мне не хочется убивать того, кто нас обнаружит.
Дальновидение было одним из искусств, которым он владел в совершенстве. Вселиться в сознание другого существа, птицы, животного или человека, видеть его глазами, слышать его ушами… Тут была только одна опасность: высокоразвитый мозг мог обнаружить чужое присутствие, а тренированный разум телепата делал это в первое мгновение связи. Правда, с тех пор, как Иеро выдержал битву со С'нергом и плен на Мануне, его умение возросло; теперь он мог проскользнуть в бездны чужого мозга неощутимой тенью, мог завладеть не только ушами и глазами, но мышцами, центрами речи, дыхания, кровообращения. Если бы он пожелал, то человек, обнаруживший его, сделался бы безгласным и недвижимым - в лучшем случае; в худшем - умер бы во мгновение ока.
К счастью, в экипаже корабля не оказалось телепатов. Создание, в чей мозг пробрался Иеро, было не лемутом, не демоном, а человеком, но очень странным - без дома, без родных, без имени и даже без клички. Все это заменялось номером, цифры которого обозначали место, где родился человек, код его группы и специальности, а также возраст, повергший священника в изумление: этому мореходу было одиннадцать лет, и по крайней мере семь из них он плавал по морям! Коснувшись других разумов, он обнаружил сходную картину: все эти существа явились на свет в каком-то месте на востоке, не имели имен и по возрасту были детьми.
Но выглядели они совсем не так, как дети. Невысокие, подвижные, с синеватой кожей и голыми черепами, с резкими одинаковыми чертами маленьких лиц, они напомнили священнику синюков - племя, обитавшее к западу от Д'Алви, на границе радиоактивных пустынь. Они были редкими гостями в городе, но Иеро прекрасно помнил, что синюки отличны друг от друга и, несмотря на все их странности, испытывают тягу к тем вещам, какие дороги любому метсу или жителю побережья. Пища, выпивка, одежда, украшения, женщина, наконец… Но мореходы с загадочного судна не думали об этом; их рразумы были направлены лишь к работе, как у исправно действующих машин.
Компьтеры, мелькнула мысль у Иеро, живые компьютеры!
«Вашингтон» летел к северу, судно шло на юг, расстояние быстро возрастало, связь слабела. Наконец Иеро отдернул свой ментальный щуп, повернулся к седобородому эливенеру и сказал: