ЗА ТРИ ДНЯ ДО СВАДЬБЫ
Повесть
Памяти друзей моей юности Ивана Курапова, Дмитрия Кирочкина, Николая Кутузова, в расцвете сил отдавших жизни за Родину в борьбе с темными силами фашизма.
1
В доме у Окушек готовились к свадьбе. Женился сын Юрий, который после института вот уже второй год работал инженером на машиностроительном заводе.
Невеста его, Варя Старкова, только что получила диплом врача и в связи с предстоящим замужеством была оставлена здесь же, в Гарске, и направлена для работы в одну из больниц города.
Познакомился с ней Юрий на своем выпускном вечере, куда по давней традиции были приглашены студенты-медики. Встреча для обоих оказалась неожиданной, но счастливой; с тех пор они не расставались.
Родители ее жили далеко — на севере Сибири. Отец работал лесорубом в крупном леспромхозе, мать — на почте.
Когда Елизавета Андреевна — мать Юры, врач по профессии, узнала, что Варя всего лишь дочь лесоруба, то не очень была обрадована этой новостью и не скрывала этого. Она, как все матери на свете, мечтала о судьбе для сына необыкновенной, и у нее были свои планы, с кем бы породниться здесь в городе.
Потом она увидела Варю, когда сын по их просьбе привел ее домой, чтобы познакомить с родителями. Первое же чувство безошибочно подсказало матери, что молодые люди любят друг друга, что сын не ошибся в своем выборе, и Варя после этого стала часто бывать у них.
К ней быстро привыкли, полюбили и за последнее время относились уже, как к своей.
Елизавета Андреевна теперь была в восторге от невесты еще и потому, что Варя оказалась не белоручкой, все умела делать: шить, вязать, готовить, и в хозяйственных делах была вполне самостоятельный человек.
— Знаешь, Женя, — говорила она как-то мужу, — Юрке просто повезло. Надо же так, ничем ее бог не обидел. Ну ничем: красивая, стройная, умница, характер золотой, и все у нее горит в руках. Юрка за ней будет как за каменной стеной.
— А его чем обидел бог? И зачем ему каменная стена?
— Ах, боже мой, ну чего ты! — рассердилась Елизавета Андреевна. — Разве я говорю, что он не достоин ее. Но ты и сам знаешь, сколько в нем доверчивости и простоты; он же весь, весь в тебя своей непрактичностью в житейских делах.
Окушко расхохотался.
— Ну до чего же ты у нас недотрога. Сразу, с полуоборота заводишься.
— А ты не говори глупости, Женя.
— Я и не говорю их.
Вчера в Гарск приехали родители Вари и остановились у своей родственницы, у которой в первый год учебы, до получения места в общежитии, жила и Варя. А сегодня, к вечеру, они в сопровождении Вари и Юрия пришли к Окушкам. Их ждали.
За столом, за рюмкой вина, состоялось знакомство и постепенно все было оговорено насчет свадьбы, которую решили справить через неделю. И мать Вари, Ольга Владимировна, и ее отец, Василий Игнатьевич, произвели на Окушек приятное впечатление. Чувствовалось к тому же, что люди они достаточно обеспеченные и ничего не жалели для дочери.
Ушли Старковы поздно, Окушки проводили их до троллейбуса, и как только пришли домой, Елизавета Андреевна сразу же завела разговор о будущей своей родне.
— Ну как они тебе, Женя? Только уж прямо и откровенно?
Пока Окушко раздумывал, с чего начать, она снова заговорила сама.
— По-моему, очень симпатичные люди. Василий Игнатьевич, конечно, немного замкнутый и какой-то мрачноватый, вроде нелюдим, но ведь это уж характер такой. А она просто чудо, и будто я ее уже век знаю: живая, веселая, обходительная и тоже все-все умеет делать. Варя-то — вылитая мать.
— Ничего, ничего…
— Что «ничего»? Неужели только и всего, что «ничего»? Ты обратил внимание, как они вели себя за столом?
— Что тут такого, чтобы обращать внимание.
— А я, признаться, больше всего боялась, что эти чалдоны, как Варя в шутку иногда называет себя, будут в тарелки руками лезть и чавкать.
Окушко засмеялся и как-то неопределенно закрутил головой. Ему действительно и в голову не пришло, чтобы думать об этом.
— Ты не смейся, Женя. У нас за столом, как правило, сидит интеллигентная публика, и мне страшно было подумать, что мы будем стесняться новой родни. Понимаешь? А они себя вели совершенно прилично. Вот тебе и лесоруб!