Обычно такие речи лишь разжигают слухи и панику, но почти все собравшиеся тут - рыцари нашего ордена, если не действующие Следопыты. Они не будут воспринимать подобное предупреждение легко, но и предаваться страху не будут.
Лишь наполнятся холодной решимостью.
- Мужайтесь, сыны и дочери Кель’Таласа, - произнес я. – Скоро нам придется на деле испытать, как мы подготовились к этому…
На этом моя речь была завершена и кивнул угасающему пламени я покинул пьедестал. Облаченные в белое служители похоронной процессии затушили огонь и собрали пепел, чтобы развеять его. Там нет тела, а потому возвращать остатки родным смысла нет.
Я же вернулся к друзьям.
Ко мне подошла Сильвана, Мурадин с Бельганом. Зак повел домой свою маму, так как той было очень тяжело прощаться с Марти и она сильно расчувствовалась.
- Держись, Эйс, - сказал принц дворфов. – Я понимаю твои чувства. Очень хорошо понимаю.
- Спасибо, - киваю ему. – Пойдем на тризну?
Поминать Марти будут уже за городом, близ кладбища. Ни к чему горожанам видеть пьяных вусмерть Следопытов, да и прилететь им может, если скажут что-нибудь не то, когда все уже налижутся.
Мне и самому не мешало бы нажраться до беспамятства. Чтоб перестать думать, что бы я мог сделать, как спасти… Очистить голову.
- Боюсь придется это отложить, - покачал головой дварф, - Анастериан примет нас уже завтра.
- Надо же, - на губы вылезла невеселая усмешка, - Видать, совсем я забегался, раз меня даже гонец не нашел.
Плохих курьеров во дворце не держат, в конце концов.
- Это я ему сказал, чтоб тебя не трогал, - отмахнулся принц, - Ты и так с утра носился, как луговая собачка в колесе, а я знал, что встречу тебя здесь. Так что готовься. Завтра с утра ты должен быть трезв и свеж, как бы хреново не было.
- Буду, - мрачно буркнул я, - Обязательно буду.
Мы двинулись к дому Зака. По пути Мурадин и Бельган отправились на свой корабль, а мы продолжили путь лишь вдвоем.
Путь наш обратно был быстрым и очень мрачным.
Та ловушка, в которую нас заманил Нер’Зул, то что он сделал с Артасом, а затем и… осознание того, что все это время мы плясали под дудку старого шамана. Бывший вождь Орды грамотно нас всех провел, использовав нас как отвлечение для демона, а потом еще и избавившись от него чужими руками. Ублюдок вчистую выиграл эту партию, и мы смогли беспрепятственно уйти лишь потому, что он и так получил все, что хотел.
Телепортировавшись к Бухте Торговцев, мы сразу же сели на свои корабли и отправились в обратный путь. Послание во дворец было отправлено еще заранее, благо перенос небольших предметов лей-линии выдерживают с легкостью, а на столичной площадке телепортов даже есть отделение для приема подобной корреспонденции.
Другое дело, что вряд ли там ожидали увидеть печать срочного донесения. Есть у Следопытов право прямого доклада королю, и я, как, как личный адъютант генерала, могу им воспользоваться. Это гарантирует, что документ, помеченный подобным образом, попадет Его Величеству в руки настолько быстро, насколько это возможно, и подданному, воспрепятствовавшему этому процессу, могли оторвать голову, буквально.
Я бы даже посмеялся, представляя, как почтенный волшебник, присматривающий за телепортом, срывается и бежит, придерживая полы мантии… Вот только настроения что-то нет.
В любом случае, срочность доклада лишь приводила его в королевские руки, минуя обычную дворцовую бюрократию… А то, что нас готовы были принять почти сразу после приезда, показывает, что Анастериан отнесся к написанному крайне серьезно.
Завтра мы все расскажем Его Величеству и обсудим с ним возможные меры.
«Посмотрим…»
Ничего более сказать не могу.
- Как родители Марти приняли новость? – спросила Сильвана.
- Как положено высокопоставленным политикам. Стойко и не выдавая эмоций.
Карсеус Листопад очень удивился, когда я, представитель противостоящей ему политической партии сам пришел к нему домой и уже был готов к долгим переговорам. Но я лишь принес ему трагичную весть. Сам Карсеус тот еще тип, и мы хоть редко пересекались, но отношения всегда были натянутыми. Лишь потому что Марти был мне близким другом, он еще как-то терпел мое присутствие, но не более.
А потому, когда я сообщил ему это…
Карсеус не изменился в лице.
Ни один мускул не дрогнул на его идеальном холодном лике, и легкая полуулыбка не сошла с его губ. Он выслушал меня молча и лишь раз кивнул на мои слова, а затем некоторое время молчал, чтобы все же ответить: