Листик пренебрежительно пустил в мою сторону клуб сигарного дыма и повернулся к Пантелеймонову. Беседа - вполголоса, сколько я не напрягал слух - так ничего и не понял. Речь шла о каких-то конструкциях для аптечных павильонах, акциях, приобретенных Богомолом, снабжении медикаментами заводского медпункта.
- Сними перчатки! - недовольно проговорил Пантелеймонов, морща гладкий лоб. - Впечатление - собираешься кого-нибудь придушить...
Действительно, натянутые на руки аптечного бизнесмена нитянные перчатки выглядели довольно странно. Как и тогда, в вестибюле административного здания Росбетона.
- Привычка, - засмеялся Богомол, но перчаток не снял. - В давние времена боялся оставить сыскарям свои "пальчики". Снимешь - будто чего-то не хватает...
Откровенно из"ясняется наркоделец, ничего не боится, почему-то уверен: в этой компании никто его не продаст. Кроме отставного сыщика, конечно. Вот и буравит меня глазами-сверлами.
Вайнштейн продолжал разглядывать книжные иллюстрации, время от времени поглядывая по сторонам. Будто удивлялся немногочисленности компании. Юбиляр переходил от группы мужчин к женщинам, шутил, пересмеивался, отвешивал тяжеловесные комплименты.
Светка присоединилась к дамам. И без того эмоциональная женская беседа получила новую порцию горючего - запылала ярким "пламенем". Памятуя наставления подружки, я устроился в стороне от беседующих бизнесменов, рядом с главбухом, изучающим очередной толстенный том. Без иллюстраций. По моему, толковый словарь Ожегова. Видимо, Соломону Моисеевичу было безразлично, что разглядывать: Библию или словари, книгу по кулинарии либо советы молодоженам. Чтиво - прекрасное прикрытие, надежно скрывающее любопытствующие взгляды и настороженный слух главбуха.
На мой взгляд "квартирное" торжество не отвечало уровню бывшего партноменклатурщика, он был просто обязан организовать застолье в каком-нибудь коммерческом ресторане с подобострастными официантами и экстравагантными закусками. Здесь вместо официантов - жена, вместо деликатесов - скромные винегреты и салаты, а вместо многочисленных гостей всего несколько "новых русских".
Подозрительная скромность! Юбилейное застолье больше походит на тайное совещание... Впрочем, разные бывают вкусы и привычки, не мне их осуждать.
- Милости прошу к столу! - тоном профессионального метрд"отеля пригласил юбиляр. - Рядом со мной - любимая племяшка и её друг, остальные вперемежку. Категорически запрещается садиться рядом со своими женами! Только - с чужими.
Плоская, на подобии листа однослойной фанеры, шутка не вызвала не только поощрительного хохота - даже мимолетной улыбки. Будто гости собрались не на празднование дня рождения, а на поминки. Молча принялись рассаживаться за довольно-таки скудным столом.
Светлана села по правую руку хозяина, я - по левую.
- Наливайте божественные нектары, накладывайте закуску. Сейчас должен появиться ещё один гость - тогда приступим.
- Что ещё за гость? - недовольно спросил Листик. - Лично мне достаточно одного сыскаря, чтобы испортить праздничное настроение.
Я вежливо поклонился. С такой ядовитой гримасой, что у Богомола, наверняка, пропал аппетит. Он даже поперхнулся и раскашлялся. Конечно, не от табачного дыма.
Видимо, ожидаемый последний гость славится редкой пунктуальностью. Жена юбиляра выбежала в прихожую и сразу же закричал дверной звонок. Второв торжествующе поднял на уровень лица вилку - вот, дескать, какие люди со мной дружат, цените, пунктуальность и обязательность - основная черта характера удачливого бизнесмена.
В дверях появился юркий человек небольшого роста с редкими волосами. Припухшие глаза внимательно с оттенком презрения пробежали по лицам сидящих за столом гостей. Тонкие, нервные губы покривились и снова заняли прежнее положение.
- Господи, да это же моя "крыша"! - не удержался от удивленного возгласа Богомол. - Ну и посиделки - то сыскарь появляется, то "крыша".
- Не только твоя, но и моя, - ревниво перебил аптечного бизнесмена генеральный директор Росбетона. - Самая надежная из всех мне известных... Добрый вечер, Семен Аркадьевич.
- Добрый... Поздравляю с днем рождения, Петр Николаевич, прости, дорогой, за опоздание на целых, - гость мельком взглянул на дорогие часы, украшенные бриллиантами, - две с половиной минуты... Дела задержали, делишки... К своему стыду, вынужден признаться: не успел купить достойный подарок - возьми десять тысяч баксов, купи, что душа захочет.
Стеснительные отнекивания Второва оказались бесполезными - плотный, толстый пакет втиснут в карман пиджака.
Я забыл о приличиях, застольном этикете - впился взглядом в главу "крыши". Так вот каков будущий мой "проводник", призванный высветить старого тюремного дружана! Судя по внешности, хитрый, увертливый, знающий на кого можно гавкнуть, а кого лизнуть. Захочет ли он искать в бурном море криминального беспредела нужного мне человека? Что я могу предложить ему взамен ожидаемой услуги - свободный доступ на территорию Росбетона или ключи от того же чертова черного хода в административное здание?
Сомнения бушевали во мне, переплетаясь с надеждами.
Семен Аркадьевич в сопровождении хозяина обошел вокруг стола, обмениваясь рукопожатиями с мужчинами, целуя ручки дамам. Культурный человек, галантный кавалер, настоящий интеллигент, вежливый, образованный. Кому придет в голову действительный его облик заурядного бандита? Тем более, что он сам никого не пытает и не убивает, не грабит и не насилует просто руководит особой отраслью современного бизнеса, не хуже и не лучше других.
Меня не покидало странное ощущение: присутствую на собрании "акционеров", связанных воедино владельцем контрольного пакета акций, заодно - судеб собравшихся. Не зря же подобострастно кланяется Листик, сгибает полную шею в полупоклоне Пантелеймонов, поддерживает гостя под локоток Второв? Ими движет не уважение и не боязнь потерять доходное место работы - страх расстаться с жизнью.
Один только Вайнштейн ведет себя с достоинством - не кланяется, не виляет толстым задом - вежливо отвечает улыбкой на улыбку, поклоном на поклон. Это и понятно - главбух и "крыша" наверняка часто общаются, им ни к чему изображать радость от неожиданной встречи.
Почудилось, что в торце стола сидит Вартаньян. Широко улыбается, протягивает навстречу Волину обе руки, будто приглашает того окунуться в об"ятия главного экономиста Росбетона... Кажется, я начинаю медленно, но верно, сходить с ума!
- А это, дорогой друг, любимая моя племяшка, она же - главный технолог фирмы Пантелеймонова. Прошу жаловать. Любить не надо - рядом сидит человек, завоевавший это право... Прошу познакомиться - Константин Сергеевич Сутин, бывший сыщик, старший лейтенант милиции, сейчас - сотрудник Росбетона.
Я по-офицерски наклонил голову, почтительно пожал протянутую влажную ладонь. Будто погладил холодную змеиную кожу.
- Ценное приобретение, Вацлав Егорович, - не оборачиваясь, через плечо, похвалил Волин генерального директора. - Офицеры госбезопасности и милиции сейчас нарасхват. Как бы не перекупили, - улыбчиво посмотрел мне в глаза. - Хотите перейти ко мне? Сколько платит вам этот скупердяй? пренебрежительный жест в сторону покрасневшего генерального. - Нищенских пять кусков?
- Ровно половину.
- Вот видите... А я предлагаю вам стартовую зарплату в сумме трех тысяч баксов. Обязанностей, практически, никаких - отдельные поручения.
Знаем эти расплывчатые "отдельные поручения": кого выследить, кого убрать. Но дело даже не в обязанностях и не в "зарплате" - уход с Росбетона означает для меня прекращение расследования убийства Вартаньяна. А я уже так вжился в него, что не соглашусь ни за какие деньги...