Азербайджанец свел близкое знакомство с дамой родственной профессии, но не оставил без внимания и квартирную хозяйку. Солидный её возраст и внешность, далекая от идеалов женской красоты, не остановили страстного предприимчивого воздыхателя. Он разработал нечто вроде графика, предусматривающего очередность ночных посещений двух женщин.
Иногда, под влиянием очередных неудач, в целях успокоения взбудораженной нервной системы, торгаш умудрялся посещать сразу двоих: в первую половину ночи - квартирантку, во вторую - хозяйку. Естественно, сохраняя тайну и удовлетворяя женщин.
Так и жил предприимчивый южанин со своим "гаремом".
Не прошло и двух месяцев, как обоим дамам стало известно коварство южанина. Возник перевернутый любовный треугольник со всеми его атрибутами: слезами, скандалами, драками между соперницами. После одной из них, изрядно помятая Слепцова очутилась на больничной койке, любвеобильный азербайджанец - в тюрьме, квартирантка сменила место жительства.
Скандальная новость облетела весь город, но особую реакцию вызвала в Росбетоне. Секретарши, бухгалтерши, инженерши, медсестрички, крановщицы, сверкая накрашенными глазами и глотая голодные слюнки, азартно обсуждали и,конечно же, осуждали моральное падение Фроси, но по всему было видно они не прочь повторить её "подвиг".
Пантелеймонов со вкусом рассказывал посетителем и про сексуальную могучесть азербайджанца и про не менее горячую активность своей бухгалтерши. Но слова словами, а какие-то меры надо было принимать. Из заместительницы главного бухгалтера пострадавшую женщину перевели заведовать депозитарием. Оклад чуточку пониже, зато занятость не сравнить.
В то время, когда я с помощью Светки и Вартаньяна занял ответственный пост пожаро-сторожа, страсти уже улеглись. Слепцова, словно подраненный мышонок, забилась в свою "оцинкованную" нору.
Никогда даже помыслить не мог, что эта пожилая женщина с морщинистым лицом и застенчивыми глазами могла быть любовницей торгаша, драться с соперницей, выкрикивать в её адрес бранные слова, позаимствованные у работяг Росбетона.
В эту комнату я заглянул впервые - раньше не было ни необходимости, ни особого желания. Поэтому помещение представлялось мне этаким огромным хранилищем, уставленным сейфами, в которых стопками лежат акции. Типа банковских кладовых с кипами банкнот и ящиками с золотом и драгоценностями. К вящему своему удивлению не увидел ни сейфов, ни ящиков, ни бухгалтерских документов, подшитых в специальные папки. Четыре компьютера, на столе у Слепцовой - амбарная книга и стопки бланков.
- Разрешите, Ефросинья Никитишна? - скромно, с оттенком подхалимажа, почти прошептал я. - Не помешаю?
Женщина поспешно спрятала в ящик стола снятые очки, обеими руками прошлась по прическе, проверяя её порядок и ухоженность.
- Пожалуйста, Константин Сереевич, заходите... Присаживайтесь...
Честно говоря, боюсь взрывоопасных женщин, по возможности стараюсь избагать общения с ними. Но необходимость превыше всего. Я уселся по другую сторону письменного стола на краешек жесткого стула, изобразил улыбку опытного ловеласа.
Надо сказать, что моя внешность далека от облика дамского угодника высокий, нескладный, костлявый, нос - картохой, брови - густые и всегда растрепанные. Неизвестно почему женщины - и молодые, и не очень молодые при встречах краснеют и расплываются. Еще большей тайной окутана причина падения перед уродом первой красавицы Росбетона, Алферовой.
Такой же интерес к моей особе я подметил и у Фроси. Встречаясь с ней в коридоре или в столовке, обратил внимание на стыдливо опущенные глазки и нервно подрагивающие руки.
Пока я размышлял по поводу своих успехов у слабого пола, Слепцова успела закрыть книгу, отодвинуть в сторону бланки, выключить работающий компьютер.
- Слушаю вас?
Выдавила из себя чиновничью фразу и покраснела. Румянец зародился на морщинистых щечках, проник под взбитые локоны, поджег мочки ушей. Волнуется, старушенция? Очень хорошо, значит, будет более податливой.
- Понимаю - помещал вам, но мне просто не к кому обратиться...
- Всегда рада помочь вам, Константин Сергеевич...
Фрося потерла ладонями щеки, будто хотела стереть с них предательскую красноту. Потирания не помогли - щеки ещё больше заалели, уши превратились в пунцовые лепестки.
- Дело в том, что раньше я думал - в депозитарии акции хранятся в сейфах за семью замками и продаются покупателям, как принято говорить, за наличный расчет...
И я завел тягомотину, в которую верил до разговора со Светкой, честно признавался в невежестве, несовместимом со своим зрелым возрастом. Слепцова внимательно слушала, постепенно успокаивалась. В её взгляде даже появилась некоторая насмешливость, покровительственная и добрая.
- Время сейфов и металлических шкафов миновало, дорогой Константин Сереевич, теперь эти громоздкие хранилища заменил компьютер - в его памяти хранятся и сами акции и их передвижения... Хотите, покажу?
- Очень хочу...
Наманикюренные пальчики женщины резво забегали по клавиатуре. Я внимательно следил за каждым их движением, запоминая последовательность и чередование операций.
Ефросинья Никитишна окончательно успокоилась, только когда я слишком близко склонялся к ней, руки начинали дрожать, ошибки вызывали на экране монитора совсем другие комбинации таблиц и схем. Приходилось досаддиво сбрасывать их, заменять новыми.
- Все это - практика, - сожалеюще покрутил я головой. - Представляю себе, какой об"ем теоретических знаний необходимо иметь для работы с компьютером...
- К чему вам теория? Пусть ею занимаются ученые и программисты, для повседневной работы нужна самая малость... Смотрите, я вызову несколько файлов, наиболее часто употребляемых при общении с посетителями. Вот это список акционеров, которые получили у нас сертификаты...
На это раз пальчики не бегали - медленно нажимали то одну, то другую клавишу, останавливались, давая мне возможность запомнить.
Так просидели мы за компьютером минут сорок. Время шло незаметно: хозяйка депозитария с увлечением открывала мне "секреты" своей профессии, я с неменьшим старанием старался запомнить их.
- Большое спасибо, - я склонился и поцеловал резвые пальчики. - Вы доставили мне громадное наслаждение. Извините - отнял уйму рабочего времени... Поскольку каждый труд должен быть вознагражден, разрешите пригласить вас вечером в кафе "Отдых". Посидим, может быть, потанцуем, поговорим...
Растерянная, смущенная улыбка будто омолодила пожилую женщину, щеки её и уши снова загорелись.
- Что вы, Константин Сергеевич, какое вознаграждение... Мне было очень приятно... поверьте... К тому же, неизвестно, как посмотрит на это Светлана Афанасьевна...
Видимо, женщина с содроганием вспомнила дикую драку с соперницей за право обладания страстным азербайджанцем. Правда, Алферова, не в пример тогдашней противнице, интелигентна и культурна, но все же в борьбе за обладание мужиком все женщины одинаковы.
- При чем Светлана Афанасьевна? - "искренне" удивился я. - Ничего зазорного не вижу в том, что проведу вечер в обществе очаровательной и умной коллеги.. Нет, нет, никакие отказы не принимаются. Вечером, в восемь часов, ожидаю вас возле кафе. Не придете - серьезно обижусь... Что же касается Алферовой - не волнуйтесь, никакого криминала, я ей все об"ясню... Договорились? Слепцова нерешительно перебрала пальчиками бумаги на столе, но я видел - согласна.
- Сегодня я занята... Дочка просила помочь ей дошить платье. Живет она отдельно... Извините, пожалуйста...
Она явно колебалась между желанием и боязнью.
Я не отступал - перенес посещение кафе на завтра. Оказалось - и следующий вечер у Фроси занят - обещала навестить подругу. В конце концов, договорились на послезавтра. Согласившись, женщина потупилась, будто молоденькая девчонка, впервые идущая на свидание с мужчиной. Глаза повлажнели, в них появились счастливые искорки.