Карпачев понял, что умирает, и наконец принял это…
Понимание этого пришло тяжело и неотвратимо.
В начале своего долгого, болезненного пути Александр испытывал страх, который периодически накатывал на него, как волна на берег, но рациональность и жизненный опыт гнали неприятные мысли и мобилизовались на борьбу за свою жизнь.
Первая шишечка появилась на боку Карпачева полгода назад после возвращения из Тайланда. Сначала Александр грешил на укус какого-то диковинного азиатского насекомого. Такая версия имела право на жизнь, так как в связи с массивным употреблением спиртного Сашка-турист не обращал внимания ни на какие укусы и царапины, а наслаждался честно заработанным отпуском.
Через несколько недель шишка подросла, но кто-то из знакомых сказал ему о том, что это простой жировик, и «у него самого такие есть», и Карпачев успокоился. Однако жировичок начал побаливать, потемнел, и пришлось обращаться к врачу. Проведенные исследования, операция и дальнейшая гистология подтвердили саркому.
С этого момента жизнь Александра разделилась на «до» и «после». Лучевая терапия, временное улучшение, новые образования, повторные операции, химия и вновь новые образования.
До последнего Карпачев верил в успех мероприятий, но через полгода отказали ноги, шишки начали появляться все чаще, а боль можно было убрать только при помощи мощных болеутоляющих.
В одной из последних бесед с женой и сыном, он заикнулся о возможности еще одной операции, но родня, видимо, боявшаяся этого вопроса или не ожидающая его, внезапно замолчала, и Карпачев все понял…
Карпачеву было пятьдесят пять. Кто-то скажет, что возраст вполне солидный, и нынешняя продолжительность жизни мужчин в Украине составляет примерно такой же возраст, но сам Саша чувствовал себя на тридцать, максимум тридцать пять, и вариант смерти казался для него полным абсурдом. Жизнь только наладилась. После долгого и тяжелого пути в построении бизнеса, наконец-то удалось найти нужных людей, завести необходимые знакомства, и строительный бизнес Александра вышел на уровень государственных заказов, бюджетных денег и солидных доходов.
Бизнесмену удавалось отдыхать несколько раз в год по всему миру и стать членом клуба путешественников. Старая квартира была отдана под сдачу. Сам Карпачев построил себе солидный дом в пригороде, затем такой же возвел своему сыну. В качестве реализации хобби был вырыт приличный пруд на большом участке возле дома. Запущена элитная рыбка, построена беседка с мангалом, и субботние приезды друзей и родственников радовали Александра состоявшейся жизнью.
А тут надвигающаяся смерть…
Сначала Карпачев впал в депрессию и замолчал на несколько дней. В этот период он пробовал топить свой страх в водке, но боли она не уменьшала, а в сочетании с болеутоляющими приводила к еще более сильным страданиям. В итоге лекарства, нежные советы родственников склонили Александра к таблеткам и уколам, и страх топился в постоянном сне, который стал занимать значительную часть времени.
За последние недели апатия достигла пика, и Карпачев смирился с неизбежным. Тяжело, с внутренней дрожью и слезами, но смирился.
В одну из ночей, сменяющих бесконечные дни, он проснулся и задумался.
Да, жизнь прошла…
Легкой она не была.
Рано потерявший родителей, он всего в жизни добивался сам. Сам поступил и окончил ХИСИ. Работал какое-то время по специальности и строил атомные ГЭС. Затем, после развала Союза и полного отсутствия заработной платы, перебивался на базарах торговлей турецкими шмотками. Вещи привозил азербайджанец Урфан и давал на реализацию Сашке-торгашу. Кое-как удавалось кормить только что появившуюся семью – жену в декрете Марию и малыша Мишку. Потом призвание взяло свое и, по убеждению Семена, друга детства, который строить ничего не умел и вообще не понимал, что это такое, работа в строительной бригаде сменила привычную базарную жизнь на строительные леса и обои.
Семен занимал отдельную веху в жизни Александра. Мелкий, но пронырливый, он всегда умел со всеми договориться. Начиная от пропусков уроков в школе, которые он мастерски выпрашивал у классного руководителя и иных учителей, мотивируя болью в животе, и заканчивая знакомством с девчонками на улице, он всегда был на высоте. Животом он никогда не мучился, но каким-то образом умудрился за школьные годы убедить учителей в том, что данная проблема у него действительно существует и те, видя его перекошенное от боли лицо и слыша скорбное: «Тамара Петровна, я могу посидеть еще урок, потерплю», немедленно отпускали героя-ученика домой. Сбегали они естественно вместе, но Саше всегда за это впоследствии перепадало на орехи, а Сема выходил сухим из воды. Понятно, что Саша не обижался на друга, как говорится, сам не можешь – на других не косись. Жили они симбиозом. Учились примерно одинаково, хорошистами. Однако Саша выезжал на заучивании и старании, а Семен на нахрапистости и развитой от природы памяти, а также умением быстро принимать решения и выкручиваться из проблем.