– Нет, что вы!
– Вижу, что удивляет. Меня и самого удивляет такая, так сказать, метаморфоза.
– Жизнь есть жизнь, – философски заметил Заславский.
– Иногда мне кажется, что тогда у меня была жизнь, а сейчас лишь существование.,
– Многие позавидовали бы такому существованию. – Эдик обвел взглядом кабинет.
– Да, прежде у меня был кабинет поскромнее, зато вес мой был куда более значительным.
Заславский взглянул на внушительную фигуру собеседника.
– Я, естественно, имею в виду вес в обществе, – пояснил хозяин кабинета.
Посетитель решил переменить тему разговора.
– Это китайская роза? – Заславский кивнул на цветок, стоявший в горшке на подоконнике.
– Совершенно верно. Вы разбираетесь в цветах?
– На любительском уровне.
– Я тоже любитель этого дела. С цветами куда как приятней, чем с людьми, особенно с некоторыми. – Гришин устало посмотрел на Заславского. – Так что у вас ко мне?
– Видите ли, Вениамин Олегович, вы, как человек, тонко чувствующий прекрасное, как никто поймете меня и, надеюсь, откликнетесь на предложение, которое я вам изложу.
Гришин вздохнул:
– Денег у нас, уважаемый, нет.
Заславского ничуть не смутил такой поворот разговора.
– Разве я просил у вас денег?
– Будете просить, раз пришли.
Посетитель улыбнулся:
– Если бы мне нужны были деньги, я бы здесь не сидел.
– Любопытно.
– Вениамин Олегович, есть люди, готовые выстроиться в очередь, чтобы дать мне деньги, но я их не возьму.
Гришин оживился:
– Вы счастливый человек…
– Эдуард Михалыч, – подсказал Заславский.
– Эдуард Михалыч. С чем же вы ко мне пожаловали?
– Я пришел не для того, чтобы что-то у вас взять. Наоборот, я готов вам дать то, что вы не получите ни у кого другого.
– Что же именно?
– Славу.
Гришин удивленно посмотрел на собеседника:
– Славу?
– Да, и не просто славу, а громкую славу. Я сделаю так, что ваше имя будет греметь на весь город, а потом и на всю страну.
– Вы что – имиджмейкер?
– Нет, Вениамин Олегович, я продюсер.
– Вы предлагаете сделать из меня шоумена?
– При желании я мог бы справиться и с этой задачей.
– А ведь я когда-то подумывал об актерской карьере, – задумчиво произнес Гришин. – Даже пытался поступить в театральный. Не взяли…
– Думаю, вам не стоит об этом жалеть.
– Почему?
– Вашей карьере и так можно позавидовать.
– Не думаю, что у меня много завистников.
– Их не много, потому что мало кто знает о вас, а между тем такие люди, как вы, должны быть на виду. Ваше имя должно быть у всех на устах.
– Вы так считаете?
– Конечно! На кого, как не на вас, должна равняться молодежь?!
Гришин пожал плечами:
– В этом вы, пожалуй, правы.
– Поэтому я и считаю, что, достигнув многого в жизни, теперь вы должны выйти на авансцену общества и сделать так, чтобы о вас знали все.
Хозяин кабинета задумался. Открыв ящик стола, он достал и положил перед собой початую коробку конфет. Осмотрев ее содержимое, руководитель «АО „Аврора“» выбрал и положил в рот конфету в форме сердечка.
– Хотите конфету? – спросил Гришин.
– С удовольствием. – Заславский взял из коробки самую маленькую конфету.
– Изложите суть вашего предложения, – попросил Гришин.
Посетитель вынул из портфеля и разложил на столе документы.
– Это макет афиши театрального проекта, которым я занимаюсь.
– Лауреат Всемирного конкурса театрального мастерства театр «Театр» представляет новый проект. – Гришин поморщился. – Что это?
– То, о чем я вам говорил.
– Не понимаю.
– Видите в верхней части афиши пустое пространство?
– Вижу.
– Здесь должны быть ваше имя и название вашей фирмы.
– Зачем?
– Затем, что этими афишами будет оклеен весь город. Ваше имя будет не только на афишах, но и в программках, и на билетах. Когда мы смонтируем телевизионную версию спектакля, вам будет предоставлено вступительное слово. На обложках видеокассет со спектаклем покупатели увидят ваш портрет! Вот список услуг, которые мы предоставим генеральному спонсору. – Заславский протянул Гришину бумагу.
– М-да… – произнес руководитель «Авроры», разглядывая документ.
– По вашему желанию мы можем дополнить и расширить список.
Гришин вздохнул и положил бумагу на стол.
– Насколько я понимаю, за это вам понадобятся услуги с моей стороны.
– Речь идет не об услугах.
– О чем же?
– О незначительной для вас сумме, которая не идет ни в какое сравнение с пользой, какую принесет вам участие в нашем проекте. Имя «Вениамин Гришин» встанет в один ряд с величайшими именами нашего времени!
Последние слова прозвучали патетически. Выслушав их, Гришин положил в рот еще одну конфету. Затем он встал и тяжело прошелся по кабинету.
– О какой сумме идет речь? – спросил руководитель «Авроры».
Заславский протянул хозяину кабинета бумагу с калькуляцией…
Самым молодым игорным заведением города был зал игровых автоматов, расположенный на углу Седьмой линии и Большого проспекта Васильевского острова. Открывшийся две недели назад, зал быстро стал популярен среди жителей района.
В двадцать два часа десять минут ко входу в игорное заведение подъехала машина «скорой помощи». Из нее вышел пожилой врач, мужчина с седой шевелюрой и пышными усами. Шаркающей походкой он вошел в помещение.
Охранник, крупный молодой человек лет тридцати, находился в зале возле дверей. Врач окинул взглядом заведение и обратился к охраннику.
– Здравствуйте, – сказал он. – Где находится тяжелораненый?
Охранник с удивлением взглянул на медицинского работника.
– Не понял, – произнес он. .:
– Я спрашиваю, где находится тяжелораненый?
Охранник пожал плечами:
– Здесь тяжелораненых нет.
– Как нет? – недоуменно воскликнул доктор.
С этими словами он достал из кармана пистолет и, направив его на охранника, спустил курок. Раздался выстрел, работник игорного заведения схватился за грудь и упал. Посетители замерли.
Не опуская пистолета, врач направился к кассе.
3
Василий Борисов, молодой человек лет двадцати восьми, работал во Втором автобусном парке семь лет и имел хороший послужной список. Полный, круглолицый, улыбчивый, одетый в дубленку и кожаную ушанку, водитель производил впечатление благополучного человека.
В четверг в восемнадцать часов тридцать минут Борисов, как всегда, вышел с территории автопарка, расположенного на улице Кораблестроителей, и направился в сторону станции метро. Водитель курил на ходу. Мороз заставил его ускорить шаг.
– Вася! – вдруг услышал Борисов.
Оглянувшись, он увидел женщину лет пятидесяти в зимнем пальто и пуховом платке. У женщины были плотная фигура и волевое лицо, в одной руке она держала сумку, а в другой – сетку, где лежали пакет молока и бутылка минеральной воды.
– Лидия Петровна… – произнес Борисов.
Он растерянно оглянулся по сторонам.
– Да, я.
– Что вы здесь делаете?
– Пришла поговорить с тобой.
– Прямо на улице?
– А почему бы нет?
Борисов бросил под ноги докуренную сигарету.
– Думаю, нам не о чем разговаривать.
– Нет, Вася, есть о чем.
Водитель попытался пройти мимо Лидии Петровны, но она загородила ему дорогу.
– Стой, Вася, – твердо произнесла женщина.
– Вот что, Лидия Петровна, я уже все сказал и повторяться не стану.
– Давай поговорим по-хорошему.
– Нам не о чем разговаривать.
– Ошибаешься, Вася.
– Вы что, силой меня удерживать будете?
– Надо будет, и силой удержу.
В ответ Борисов пренебрежительно захихикал.
– Не смешите меня, Лидия Петровна. Не забывайте, я в юности увлекался классической борьбой.
Женщина сверкнула глазами.
– Значит, не хочешь говорить по-хорошему, – процедила она сквозь зубы.
– Нет, не хочу.