Что-то глубоко внутри меня, что-то суровое, жестокое и яростное, заставило меня застыть на месте. Я смотрела на Джорджию, и я знала, что я не могу убежать. Я вспомнила, что Уилл и Марси были там, ждали меня, моего оповещения, что настал момент изменять форму и драться. Я вспомнила, что почти все эти люди в клетках были молодые, ещё моложе, чем оборотни, включая самого младшего, в клетке Джорджии.
Я вспомнила брызги крови на обшарпанной кабине лодки - и что там не было никого, но я пришла на выручку этим детям.
Страх, изменив форму, снова стал одолевать меня меня. Теперь он замаскировался под причину. Не ходи туда, говорил он мне. Знай свои пределы. Вызови помощь.
Но серьёзную помощь мне может оказать только Отдел Специальных Расследований — и они бы рисковали своей собственной карьерой, а также жизнями, если бы пришли мне на выручку. Я могла бы вызвать регулярную полицию, сделав анонимный звонок, но в этой части города пройдёт полчаса, пока они прибудут. И даже если бы они приехали, они стали бы ягнятами на заклании. Большинство силовых структур не знало, что действительно происходило в тёмном мраке города.
Ты могла бы принять Меч, сказал мой страх. Ты знаешь, где он находится. Ты знаешь, какой сильной он делает тебя.
Не многие люди могли честно сказать, что они обладали волшебным мечом против тёмных сил, но я одна из них. Фиделаккиус, Меч Веры, лежит и ждёт руки кого-то достойного пустить его в ход против сил тьмы. В финальной битве с Красной Коллегией эта рука была моей. В самый жуткий момент этой битвы, когда всё, казалось, уже потеряно, моя рука с Фиделаккиусом стала тем, что нарушило баланс, что позволило Дрездену победить. И я чувствовала, что Сила, более могущественная, чем я, поддерживала меня, направляя мои движения, и в один стремительный момент, вошла в меня и использовала мои губы и язык, чтобы произнести приговор кровожадным существам, окружавшим нас.
Я могла бы принять Меч. Вероятно, это принесло бы некоторую пользу.
Но я знала, что если бы я это сделала, я бы выбрала лёгкий путь. Я бы отвернулась от источника ужаса по великолепной, рациональной причине. И в следующий раз, когда я столкнусь с таким же страхом, мне будет немного легче отвернуться, немного легче найти хорошие причины, чтобы не действовать.
Меч был источником невероятной силы, - но он был всего лишь острым куском холодной, неподвижной стали без рук, которые могли бы его держать, мышц, чтобы его поднять, глаз и ума, которые будут его направлять. Без них Меч был ничем.
Я остановилась и посмотрела вниз, на свою сжатую кисть. Без моей руки, моего ума, моей воли, Меч ничего не значил. И если это правда, то также должно быть правдой, что моя рука была тем, что имело значение. Это была моя сила, моя воля, что существенно меняло дело.
И моя рука была прямо здесь. В самом деле, у меня было их целых две.
Моё дыхание начало успокаиваться и замедляться. С Мечом или без Меча, я поклялась служить и защищать людей этого города. И если я отвернусь от присяги сейчас, если я поддамся своему страху, даже по наиболее соблазнительно разумным причинам, то я в любом случае не имею права принимать Меч Веры.
Мои руки перестали трястись, а дыхание замедлилось и стало ровным, в результате чего ужас был взят под контроль. Я прошептала быстро, почти полностью про себя, молитву Святого Иуды, покровителя потерянных дел и полицейских. Это звучало чем-то вроде, «О-Боже-Боже-Боже. Помоги.»
Я приоткрыла дверь еще несколько дюймов, проскользнула в склад, перемещаясь с такой скоростью и так тихо, как могла, держа оружие горизонтально и наготове.
Я пробралась в конец склада, в основном скрываясь за стеллажами высотой более двадцати футов. На них были сложены поддоны, погрузочное оборудование, бункеры, а иногда бочонок или коробка неизвестного происхождения. Изменчивый, постоянно колеблющийся свет стал отличным прикрытием для движения, и я синхронизировала свои шаги, чтобы двигаться в одном ритме с танцующим освещением.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, и казалось, что каждый дюйм моего тела покрылся гусиной кожей. Мне доводилось сталкиваться с присутствием опасной магии достаточно часто, чтобы узнать чувство тёмной силы в действии. Оно было таким же, как в Чичен-Ице, и в водах возле острова Предел Демона, и в Провале Рейтов, и в Арктис Торе, и в гнезде вампиров Чёрной Коллегии, и в...
Вы попали в точку. Это не было моим первым родео.
Самым важным было бы устранить предполагаемого босса Ничто, и быстро, желательно, прежде чем кто-нибудь узнает, что я вообще была здесь. Склад пропах магией, а если смертный переходит к честной игре против чародея, смертный проигрывает. Конец игре. У них есть сила, которая в буквальном смысле почти невообразима, и если плохой парень получит возможность защищаться, только от нерешительности остальных зависит, сколько творчества он вложит в процесс моего убийства.
В конце стеллажа была подвижная лестница, позволяющая передвигаться вверх и вниз по полкам и обеспечивающая легкий доступ. Склад под самым потолком был темнее, чем на уровне пола. Я даже не снизила темп. Я поднялась по лестнице к верхней части стеллажей и застыла на месте, получив возможность в первый раз хорошо и отчётливо рассмотреть противника.
Их там было полдюжины, включая Ничто, и все они прикупили одёжку в одном и том же магазине. Их костюмы бросались в глаза своей однородностью, хотя какой-то инстинкт заставил меня думать, что они были предназначены в качестве маскировки, что индивидуальность, как понятие, не представляла какого-либо особого интереса для Ничто и его компании. Ничто был, безусловно, самым крупным из мужчин, хотя никто из них не выглядел как спортсмен полулёгкого веса.
Они грузили клетки в железнодорожные грузовые контейнеры, довольно обычное явление на больших судах, некоторые из которых могли нести сотни металлических ящиков. Клетки были связаны штабелями размером именно с вагон, две в поперечнике и три в высоту, без учёта ответственности за человеческий груз. Ни одеял, ни подстилки — ничего, кроме металлических клеток и уязвимой кожи.
Я увидела клетку Энди, недалеко от клетки Джорджии. Рыжей девушке, видимо, не хватило некой предельной пропускной способности противостоять тому, что с ней сделали. Она лежала на спине, безучастно глядя на потолок своей клетки. Девушка-оборотень была сногсшибательной. Даже у лежащей в полностью пассивной релаксации, её изгибы привлекали взгляд, но выражение пустого отчаяния на её лице западало в душу.
Ничто стоял над Уиллом и Марси, которые лежали вяло и неподвижно на полу у его ног. Пара водолазок везли к ним пустые клетки.
— Сколько времени это займёт? — спросил он третьего.
— Не зная дозы транквилизатора, несколько часов, — ответил мужчина. Его голос был явно человеческим, и звучал не похоже ни на один из тех, с кем я говорила по телефону. — Может быть, больше.
Ничто нахмурился.
— Можете ли вы определить их жизнеспособность до рассвета?
— Если я сумею выделить вещество, которое до этого сделало их недееспособными, — ответил он. — У меня нет средств определения, сколько попыток будет необходимо. Это будет длиться, сколько потребуется.
— Он будет недоволен, — сказал Ничто.
Мужчина склонил голову.
— Моя жизнь принадлежит хозяину. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы служить ему. И если он разочаруется во мне, он волен лишить меня жизни.
Ничто кивнул.
— Именно так.
Мужчина повернулся и быстро зашагал прочь, держа в руке два небольших флакона с ярко-красной кровью — взятой у Марси и Уилла, предположила я.
Тем временем, пустую клетку подвезли. Ничто ухватил Марси и поднял её к ожидавшей клетке. Я тихонько разразилась проклятиями. Если я позволю ему запереть её, целая треть моей команды будет нейтрализована, беспомощна, как заключённые, которые уже были схвачены. Но если танцы начнутся слишком рано, я рискую не воспользоваться своими запрещёнными приёмами. Хозяин Ничто может появиться в любое время.