Но Аксинья была так убедительна, что Елена убоялась, не решилась пойти в избушку и вытащить оттуда Ульянку. Здоровье сына было превыше всего. Теперь придется ей еще несколько своих деревень объехать, чтобы найти такую же девку. Елена Сергеевна была богатой вдовой. В наследство от мужа ей досталось восемь деревень, усадьба и дом в городе. Но после болезни сына в городе она бывала редко, предпочитала жить в усадьбе, гостей с недавних пор тоже не жаловала.
По прошлому году наведался к ней сосед – помещик Иван Игнатьевич. Все было хорошо, чаю откушали, и для беседы тем нашлось немало. Илюша вел себя примерно, в разговор не встревал, сидел чинно. А уж когда прощаться стали, сынок как вскочит на стул, да как закукарекает, а потом засмеялся громко.
Помещик так перепугался, выскочил из дома, как ошпаренный, в бричку прыгнул и лошадей погнал. Потом его мёртвым нашли посреди дороги, и бричку с лошадьми неподалеку. Убился бедный, шею сломал.
С тех пор по губернии об усадьбе Краснопольских пошла дурная слава. Елену Сергеевну перестали приглашать на званые вечера, к ней тоже старались не заезжать даже мимоходом.
***
— Ну, чего трясешься, как осиновый лист, — сказала Аксинья девушке, заходя в горницу. — Иди, умойся, и завтракать будем. Я каши наварила.
Девушка медлила.
— Не бойся, не вернутся за тобой покамест. А тем временем, я что-нибудь придумаю.
— Спасибо тебе, — пробормотала Ульяна и пошла к умывальнику.
Освежившись, девушка поняла, что очень голодна. Аксинья уже сидела за столом, тут же стояли две плошки и две чашки с каким-то напитком. Пахло вкусно.
— Лесной ягоды напарила, — объяснила ведьмачка.
Девушка присела за стол, привычно осенила себя крестом:
— Спасибо, Господи, за кров и хлеб!
— Благодарная! — улыбнулась Аксинья. — В Бога-то шибко веруешь?
— Шибко, матушка, — произнесла Ульяна, — как же в него не верить?
— А вот бабка твоя не очень в него веровала, — Аксинья внимательно разглядывала девушку.
— Ты мою бабушку знала? — Ульяна удивленно посмотрела на Аксинью, прикидывая, сколько той может быть лет, женщина выглядела моложе ее родителей. А бабушка умерла вскорости после ее, Улиного, рождения, и родители не очень любили про нее рассказывать. Знала Ульяна лишь то, что была бабушка знаменитой знахаркой.
— Знавала, — улыбнулась Аксинья, — знавала. Так вот веровала твоя бабка в других богов.
— В каких таких других? Бог един, — испугалась Ульяна, — ты и сама его в разговоре с барыней поминала.
— Поминала, поминала, — согласилась Аксинья. — Только не един он в этом мире. И если хочешь у меня остаться, придется тебе это принять. А не то к барыне отправлю.
— Не надо к барыне, — прошептала Ульяна и принялась за еду.
После завтрака, Аксинья стала собираться:
—В лес сейчас пойдем, корешки собирать. Я тебе там платье приготовила, переоденься, а то сарафан на тебе уж больно нарядный.
— Ты меня с собой возьмешь? Учить будешь?
— А для чего тебя отец сюда привёз? У нас уговор с ним. Я тебя укрываю от барина, а ты остаешься моей ученицей. Так что, переодевайся и пойдём. Заодно оценю тебя, а то мне уже стало казаться, что я в тебе ошиблась.
Глава 4.
Лес был окутан легким туманом. Лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев, освещая тропинки золотистым светом. Свежий утренний воздух насыщен ароматами сосновой смолы и влажной земли. Тихий шелест листьев и потрескивание веток успокаивали и заставляли забыть всё плохое.
Ульяна с улыбкой шла по еле заметной тропинке за Аксиньей, тихо ступая босыми ногами на влажную от росы траву. Лапти девушка несла в руках. Лес она любила. Часто ходила в него с матерью, поэтому не потерялась, и правильно определила те травы, что наказала ей искать Аксинья. Их девушка знала хорошо, её мать учила немного.
Аксинья строго следила за Ульяной. Но девушка правильно раскапывала корешки и аккуратно освобождала их от влажной земли, чтобы не повредить ненароком, так, будто каждый день этим занималась. Скоро одна корзинка была заполнена полностью. Тогда Аксинья сказала: