— А теперь пойдем ловить лягушек.
— Зачем? — испугалась Ульяна.
Лягушек она не любила, мать рассказывала, что от них на руках появляются цыпки. А ручки свои Ульяна берегла насколько это было возможно, живя в селе.
— Сушеную лягушачью шкурку во многие лекарства добавляют, — ответила Аксинья, — и не только в лекарства, в приворотное зелье, например.
— А ты и этому меня научишь? — спросила Ульяна.
— Всему, что знаю научу.
До болота шли долго. Ульяна даже притомилась немного. Тем более, что Аксинья постоянно спрашивала её название какой-нибудь травы. А про те растения, которые Ульяна не знала, ведьмачка рассказывала подробно: от чего, как собирать, когда готовить. А потом просила повторить.
— Выучишь травы, заговоры тебе дам учить.
— А если я не захочу, — спросила девушка, но Аксинья пропустила эту фразу мимо ушей.
Наконец путницы пришли к болоту. Оно было окружено густыми зарослями камыша. Вода в нём была тёмной и мутной, местами на её поверхности виднелись крошечные островки из мха и гниющих веток, а между ними плавали листья кувшинок и ряска. Квакали лягушки, стрекотали стрекозы, тихо гудела мошкара.
Аксинья уселась на большую кочку и проговорила:
— Ну, ты лови, а я передохну.
Ульяна с сомненьем оглядела водную гладь, но ослушаться не посмела, сняла лапти, задрала сарафан и стала прохаживаться около берега с палкой и выглядывать лягушек. Если находила, то осторожно подкрадывалась, палкой придавливала, а уж потом руками хватала. По началу было противно трогать этих жаб голыми руками, но потом девушка попривыкла, даже в азарт вошла, старалась лягу пожирнее выловить.
Ульяна зашла поглубже, и вдруг почувствовала, что кто-то обвивается вокруг её ноги. Она замерла. Холодок побежал по коже.
— Аксинья, — прошептала, было, она, когда на поверхности болота показалась треугольная голова гадюки. Её чешуя переливалась в свете утреннего солнца, играя оттенками серого и черного, словно отполированные камешки. Глаза змеи поблескивали ярким янтарным цветом. Они внимательно смотрели на девушку.
Ульяна замолчала. Её страх вдруг отступил, и она ответила на змеиный взгляд, мысленно призывая её ползти мимо.
«Плыви отсюда, плыви, — подумала девушка, — я не вкусная!»
Змея моргнула, еле заметно покачала головой и снова уставилась на девушку.
Теперь Ульяне казалось, что змея смотрит на неё с удивлением. Гадюка ещё выше поднялась из воды, теперь её глаза находились на уровне глаз девушки. И Уля вдруг поняла, что змеюка ей улыбается, она обвилась вокруг её шеи и стала тереться о девичью щеку.
От этой ласки у Ули душа ушла в пятки.
Но тут в её голове прозвучало чётко: «Не бойся, сестра!»
Аксинья, бросившаяся, было, выручать свою подопечную, смотрела на эту сцену с улыбкой.
«Всё-таки, я в девчонке не ошиблась, — думала она, — будет из неё толк».
Тем временем гадюка ослабила объятия, сползла с девушки и, махнув ей хвостом, уплыла прочь.
Ульяна выскочила из болота, как ошпаренная.
— Что? Что это было? — прокричала она Аксиньи, — я с ума схожу?
— Нет, — ответила ей мудрая женщина, — просто ты начинаешь узнавать себя! И тебе предстоит долгий путь!
Домой женщины возвращались молча. Ульяна вспоминала происшествие со змеей, голос, прозвучавший в её голове, не давал ей покоя. Девушке казалось, что это всё дурной сон, вот она проснётся в своей постели, и тятенька, как обычно, спросит её, хорошо ли она почивала. Но сон никак не заканчивался.
— Останься здесь, спрячься в кусты, — вдруг произнесла Аксинья, — у дома нас ждут. Не нужно, чтобы тебя видели.
Ульяна повиновалась моментально.
К дому Аксинья пошла одна. Там стояла барская упряжка. Елена Сергеевна, проехав две деревни, и не найдя там нужной девицы, снова решила затребовать себе Ульяну. Она уже с полчаса как приехала, успела оглядеть домишко и снаружи, и изнутри. Не найдя в нём болезной, Елена очень рассердилась.
— Где ты шлялась? — накинулась она на Аксинью.
— Травки ходила собирать, корешочки, да вот лягушек наловила, — спокойно отвечала ведьма.
— А девка где? Я заходила в твоё жилище, её там нет! Обмануть меня решила!