Нынче Никаноровна души не чаяла в послушных, неприхотливых и работящих сестрах, и все удивлялась, почему они дома сидят, не гуляют, в соседний хутор на танцы не хотят, в город не ездят, а только на огороде работают с зари до зари, да за скотом ходят и все без единой жалобы.
- Молодежь давно вся по городам разбежалась. Что им тут торчать, в деревне, ни кино, ни магазинов, тут каждый день похож на вчерашний, пыль да жара. Работать много надо, тяжело, вот и бегут. А вы разве не хотите в город? – все чаще спрашивала она. Еще бы – теперь сестры выглядели совсем взрослыми. Мария вообще как длинноногая узколицая модель из телевизора, а Ника, хоть и попроще, но с ребенком уже не спутаешь.
Красивые же девки, качала головой Никаноровна, удивляясь их желанию сидеть дома, но она просто не знала, кто каждый день в деревне для них совершенно счастливый, потому что их никто и ни к чему не принуждает. Потому что они работают на огороде для себя, готовят для себя и не оглядываются каждую секунду, даже во сне, по сторонам в ожидании, что какому-то самцу захочется на них залезть.
Их никто не бьет, не насилует и не заставляет рожать детей. Они работают много, но не так много, как прежде, и работают для себя. Выращивают на огороде овощи для себя, курей кормят для себя и даже ловят для себя рыбу в реке.
И для Никаноровны, конечно. Сестры решили, что был всего один шанс, что им попалась бы нормальная женщина, добрая, верная, способная заменить мать – и она попалась. Разве от такого счастья уходят добровольно?
- Ника! Что ты там застряла на пороге? – донесся голос из дома.
- Просто смотрю. Красиво тут, - крикнула Ника.
Раздались шаги и Никаноровна вышла проверить, что там такого красивого на дворе.
- Небо красивое, - пояснила, сияя, Ника.
- Эх, а я-то, старая, думала, может парень какой обаяшка мимо проходил да окаменел, тебя заприметив.
- Нет, не парень, - улыбалась Ника. Намеки на сильный пол сыпались из Никаноровны, как из рваного мешка, да все мимо. Больше всего на свете сестры хотели, чтобы мужчин в их жизни не было никогда. Однако хозяйка прожила в счастливом браке почти тридцать лет, хотя детей не нажила, а когда овдовела, осталась одна-одинешенька. В деревне кроме бабушек, было несколько стариков, самому младшему за пятьдесят, так что искать лучшего места сестры не собирались. Однако Никаноровны любила напомнить, что они, мужчины, существуют, и если Мария краснела и бубнила что-то неразборчивое, то Ника согласно улыбалась, потому что ей не жалко – пусть мечтает.
- Вы такие красивые, - качала головой Никаноровна. – Молодые, работящие. Мужей бы вам хороших – и будет счастье.
Мария от таких слов моментально пряталась в угол, опуская глаза и молчала, как убитая.
- Обязательно, как-нибудь потом! – отвечала за двоих Ника. Зачем спорить? Пусть Никаноровна верит, что надоедает не зря.
- Сначала старшую замуж надо отдать, а тебе, непоседа, и еще погулять можно, осмотреться, повременить, пока выберешь такого, чтобы егозу вроде тебя терпел без раздражения, - качала головой Никаноровна. В самом начале, услышав, что девчонки сестры она, естественно, решила, что Мария старшая, а Ника младше на пару лет, потому что у людей так бы и было. Сестры, конечно, не стали объяснять, что они из одного помета, просто одна нормальная, а одна последыш.
- Хорошо, матушка! – кротко соглашалась Ника. Чего спорить? Она никогда не чувствовала себя более счастливой, чем тут, у доброй и открытой Никаноровны.
Та, казалось, понимала, что, несмотря на внешнее согласие, ее брачным предложениям дают от ворот поворот, потому качала головой:
- Ну ладно, ладно, однажды сами замуж захотите, попомните мое слово. А пока может книжку почитаем? Или в картишки перекинемся? А может, вареников налепим?
- Да! Давайте Марыська почитает, пока мы лепить будем? Сразу после завтрака.
Ника обожала эти занятия – чтение книг или просмотр телевизора, когда Никаноровна объясняла, что происходит на экране. Что значат непривычные сестрам выражения, предметы, понятия. Оказалось, в людском мире существует много нового и странного и обо всем хочется узнать. Шли дни, а интересные слова и предметы не заканчивались. Например, прически. В стае самое большое расчесывались и плели косу, но когда Никаноровна впервые сделала прическу по-своему, с использованием сахарной воды и старых заколок, Ника не узнала себя в зеркале. Она была прекрасна. Мария вообще сама на себя не похожа оказалась. И вместо восторга, который от нее ожидали, снова испугалась, да так, что ночью обкорнала свои волосы под корень.
- Не хочу быть красивой! – кричала Мария, когда утром с нее стянули глухую косынку и увидели, что под ней.