В общем, дружбы с братьями не задалась. Сейчас они смотрели на нее как на повариху, уборщицу или подавальщицу жратвы, которая по первому требованию обслужит или уберет грязь. Все в папашу.
Однажды, после смерти мамы, Ника решила, что это не ее семья и не ее дом. Притворилась, что они с Марией случайно оказались в чужой семье. Просто вынуждены здесь жить, чтобы не пропасть, но привязанности от нее никто, кроме сестры, не дождется. С тех пор Ника строила много планов и делала много попыток что-то изменить. Пусть Мария физически была больше и крепче, именно Ника верховодила и плела интриги, тогда как сестра предпочитала прятаться и вести себя незаметно, желая только, чтобы ее никто никогда не трогал.
В их стае по-другому нельзя.
Ника сидела на траве, тараща слипающиеся от усталости глаза и внимательно слушала, потому что им почти шестнадцать… почти шестнадцать и младше они не становятся.
- Ну что! – Подал голос Олимп и Ника поняла – вот оно, дождалась. Сон как рукой сняло. – Раз все перекусили, давайте делами займемся. Больше нас не становится. Нужно потомство. Сегодня решим, что с Шарзаевыми девками делать. Они достаточно подросли. Есть предложения?
Тут же загалдели голоса и раздались смешки.
- Я бы от Марии не отказался. Она грудастая. Шархай, отдашь за меня дочь? – забасил мужской голос. Ника задрожала – это был вдовец по имени Чубей, который похоронил жену в тот же год, что Ника мать и по той же причине – неудачная попытка принести третий помет. Не самый жестокий мужик, но пожилой и ненормально толстый для оборотня. Борода опять же, как лопата и вечно в комок сваляна.
- А мне отдай Нику! – хрипло вступил в разговор молодой голос и она узнала Крауфранца. Заговорил он впервые за вечер.
Кто-то заржал:
- Последыша? Зачем тебе эти мослы?
- Мне нравится, - невозмутимо ответил Крауфранц.
- Да ты ее надвое порвешь! – заржал еще кто-то.
- Не порву. Она такая маленькая. Везде. Сядет, как перчатка.
- Будет натягивать ее перед сном, для тепла, - присоединился очередной оборотень.
Они ржали, похрюкивая, пока не влез Олимп, который не отличался большим терпением.
- Шархай, значит, решено? Последыша моему отдаешь, пусть балуется, но в пару она ему не пойдет, для потомства мы ему здоровую крепкую самку подберем. Последыш пусть до двадцати не рожает, сдохнет еще. А так может окрепнуть успеет. Старшую, думаю, пора и на племя пустить, давно уже взрослая девка. Согласен ее к Чубею пристроить?
У Ники словно кожа застыла, прекратившись в корку, которую можно поддеть ногтем и отковырять.
- Последыша забирайте, толку от нее! И Марию Чубей пусть берет, но не запросто так. Хряка пусть взамен приведет.
- Так и быть, - согласился тот.
- Только не дело это – чистых отдавать, - вступил чей-то молодой и наглый голос, и если раньше было страшно, но предсказуемо, то сейчас от ужаса приподнялись волосы. – Погонять бы сначала.
- Может, хватит гонять всех подряд? Они потом как забитые тряпки лежат и дрожат, не расшевелишь, – вступился Чубей и Ника почти испытала к нему благодарность. Может, сестре не так уж и не повезло? Про себя она старательно не думала.
- А ты не жмись, скотина! – влез второй голос из числа молодняка, которые под покровительством альфы только и делали, что девок гоняли, жрали да пили. – Вначале мы попробуем, научим, что да как, потом ты хоть каждый день ее пользуй.
- Вы научите! Жмуриться, руками прикрываться и скулить – вот все ваше учение, - заартачился Чубей. – Ни целовать не умеют, ни ласкать.
- Ладно, не лезь в бутылку! – вступил Олимп. – Пусть молодежь развлекается. Что им еще делать? Кровь бурлит, пусть мужики будут мужиками. Ну, погоняют ночь-другую, не обеднеешь! А девки пусть привыкают сразу. А хочешь другим ласкам учить – твое дело, но после.
- Ну ладно тогда. И я, пожалуй, присоединюсь, давно по лесу не бегал, - мирно ответил Чубей, моментально потеряв Никину благосклонность. – Обеих погоним?
- Обеих. Одна в самом соку, слюнки текут, да и вторая, пусть и мосластая, но дыра, как у всех баб, имеется. А такая малышка наверняка тугая да узкая. Крауфранц, смотри-ка, не дурак, знал, что заказывал!