Человек, разбивший окно, был тяжело ранен и пытался ползти к началу объездной дороги, откуда неожиданно послышался звук заработавшего автомобильного двигателя. Карелла высунулся из окна и выстрелил по отъезжающей с визжащими от резкого поворота покрышками машине. Одну из кассирш, очевидно, прорвало, и она принялась голосить. Тотчас в банк ворвался полицейский в форме и с пистолетом наизготове. Он сразу открыл беспорядочную пальбу по Карелле, который, укрывшись за стойкой, заорал во весь голос, что он полицейский. Через несколько минут банк был битком набит полицией восемьдесят шестого участка и отдела безопасности, которым выпало в течение дня дважды побывать в одном и том же банке.
Тем временем за два квартала от банка сбежавшая на машине преступница попыталась проскочить перекресток на красный свет и была остановлена патрульным полицейским. Она попробовала было выстрелить в него из револьвера двадцать второго калибра, который быстро выхватила из сумочки, но полицейский оказался проворным малым и, оглушив ее дубинкой, надел наручники.
Преступницу звали Флоренс Берроуз.
Во время последней встречи Флоренс заявила, что не встречала в своей жизни человека, которому могла бы доверять, и потому не требует от остальных доверия к себе. Флоренс осталась верна своим принципам и сразу же выложила детективам все, что ей было известно. «Его зовут Тобмен. Мы встречались в номере 604 отеля „Ремингтон“. Раньше я его не знала и поэтому больше ничего не могу о нем рассказать», – поведала она.
Но в этот раз полиция крепко зацепила Глухого.
Конечно, они не надеялись обнаружить его в номере отеля «Ремингтон», хотя и заглянули туда. Но теперь у полиции было его имя! И детективы с оптимизмом приступили к проверке всех телефонных справочников города. Выяснилось, что Тобменов в городе не так уж много. Полицейские были полны решимости проверить всех подряд – даже если на это уйдет уйма времени. Однако розыск вообще не понадобился. Детектив Шмидт позвонил Карелле в участок в момент, когда практически все детективы восемьдесят седьмого проверяли оставшиеся тома телефонных справочников, дополняя список адресами новых Тобменов.
– Эй, ну что ты скажешь по этому поводу? – спросил он Кареллу. – Ведь этот сукин сын действительно произвел нападение ровно в одиннадцать!
– Да.
– Насколько я понимаю, ему удалось уйти?
– Да, но у нас есть зацепка.
– Да? Какая?
– Его фамилия.
– Прекрасно! За ним что-нибудь числится в нашей картотеке?
– Как раз это мы сейчас и выясняем.
– Хорошо, хорошо. И много таких фамилий?
– В справочнике Айсолы всего одиннадцать. Пятеро в Калмз-Пойнте. Сейчас составляем списки по другим районам.
– А как хоть фамилия?
– Тобмен.
– Как ты сказал? Тобмен?
– Да, – Карелла услышал в трубке, как захохотал Шмидт.
– Что ты смеешься? – спросил Карелла.
– Ты, кажется, говорил, что этот парень глухой?
– Да, по-моему, это так и есть. А что?
– А то... – Шмидт хохотал, не переставая. – Я думаю, ты и сам догадываешься... а может, еще нет...
– О чем, ну? – занервничал Карелла.
– Попробуй прочесть эту фамилию по-немецки. Получится Таубман.
– Ну и что?
– А это значит «глухой». «Der taube Mann» – по-немецки – глухой.
В памяти Кареллы сразу возникли испанское и итальянское прозвища Глухого.
– Понятно, – упавшим голосом сказал он.
– М-да, вот так.
– Спасибо.
– Не за что, – отозвался Шмидт и положил трубку.
Карелла тоже положил трубку. Ему вдруг подумалось, что, наверное, пора менять место службы. Например, в пожарной охране он был бы просто незаменим.