Зверь принял какие-то таблетки и запил водой. Поморщился, хватаясь за голову. Сидел неподвижно с закрытыми глазами несколько минут.
— У вас сотрясение? — догадалась я.
— Да, — нехотя ответил, спустя паузу.
— Мне жаль, что так вышло…
— Заткнись! — тут же рявкнул, заставляя меня вздрогнуть. — Мне не нужна твоя жалость!
А мне твоя нужна …
Если бы он сжалился и отпустил меня домой, я стала бы самой счастливой на свете! Но у зверя нет жалости. Он ведь тогда чуть меня не придушил. Хладнокровный убийца. Бессердечный.
Я не посмела еще что-то сказать, лишь с ненавистью и обидой взглянула на него. Суровый, хмурый мужчина с ледяными серыми глазами, которые будут сниться мне в кошмарах.
— Я отдохну немного, потом пойдем обедать. Веди себя тихо.
После этих слов он откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Я наблюдала за ним какое-то время в надежде, что он заснет. Но черные длинные ресницы постоянно дрожали, и время от времени он потирал переносицу. Оставив мысли о побеге, я просто сидела тихо и не мешала, как он и просил.
Спустя примерно полчаса зверь достал телефон и что-то смотрел, писал сообщения. А еще через полчаса мы отправились в столовую. Все это время в доме стояла абсолютная тишина, и я осмелилась задать давно мучивший меня вопрос:
— Вы один живете?
— А что?
— Не похоже, чтобы в доме был кто-то еще, кроме нас.
Насчет охраны он наверняка наврал, да и бугая сегодня не видно. Что, если мы со зверем всего лишь вдвоем?
— У меня нет семьи, если ты об этом, — ответил он, прерывая поток моих гениальных мыслей.
— Почему? — искренне поинтересовалась.
— По той же причине, что и у тебя.
Получается, его родители умерли? Но расспрашивать больше я не стала. Мы как раз вошли в столовую, и я заняла привычное место по левую руку от хозяина дома.
Стол уже был накрыт, а значит, я ошиблась, и в доме мы все же не одни. Блюд, как всегда, было немало: картошка-пюре с котлетами, салат, закуски.
— Кто для вас готовит?
— А это важно?
— У вас есть домработница?
Уже понадеялась подружиться с этой женщиной и вымолить у нее помощи. Вот бы ее увидеть хоть разочек и желательно наедине.
— Слишком много вопросов, Мари, — холодно ответил зверь. — Не думай, что кто-то сможет помочь тебе отсюда выбраться.
Догадался. У меня разве на лице написано, о чем я думала? Или просто все слишком очевидно?
— Я хочу домой. Пожалуйста.
— Теперь это твой дом. Давай закроем тему.
Он как ни в чем не бывало приступил к обеду, а у меня в горле встал противный ком. Зверь даже слушать не хотел. Слишком беспощадный. У такого, как он, нет сердца.
— Если вы меня отпустите, я не пойду в полицию. Обещаю!
Готова уже все что угодно ему пообещать взамен свободы. Черт с ним, с заявлением. Я не пойду в полицию, если при этом условии он меня отпустит.
— Я тебя не отпущу, девочка, — разбил мои надежды одной фразой.
— Зачем я вам? Вы же знаете, что Марго не придет за мной! — от обиды на глаза навернулись слезы.
— По-моему, я уже говорил зачем.
— Но ведь вы сами сказали, что я неумелая, что мне далеко до сестры, и я почти ничего не стою.
Мой голос дрожал, слезы грозились вырваться наружу. Эмоции били через край. Мне не хотелось здесь находиться. Он меня погубит, я точно знаю!
Зверь окинул меня оценивающим взглядом и спокойно ответил, продолжая трапезу:
— В тебе есть… некое очарование.
Я непонимающе уставилась на него, не зная, что на это сказать. Какое очарование у хрупкой сломленной девочки? Разве что он просто садист и получает от всего этого удовольствие.
— Ешь, Мари.
— Я хочу домой, — прошептала, чувствуя, как по щекам бегут слезы.
— Хватит! — повысил голос и ударил по столу, отчего я вздрогнула. — Я сказал, что домой ты не вернешься, пока твоя сестра не вернет мне то, что украла!