И в самом деле, трапеза была неопределенной, поскольку мужчины решали свои дела до позднего вечера, а женщины, в числе которых была и не допущенная снова на совещание возмущенная Андреа, особого аппетита не имели, тревожась за будущее тюрьмы. Так и не дождавшись Мэрла, с которым она надеялась поговорить, Мишонн, услышав от вышедшего из запертой комнаты Глена, что все хорошо, и мир заключен, отправилась в камеру отдыхать. В полном одиночестве до самого утра.
И судя по виду Мэрла за завтраком, он все же успел поспать этой ночью. Вот только где и почему не явился к ней? Такая глупая и детская обида – надо же, Мишонн была уверена, что подобным образом может вести себя только Дэрил. Хотя чему она удивляется? Они все же братья, они из одной семьи, у них было одинаковое воспитание и одно разочарование в окружающем мире на двоих. Просто старший брат научился скрывать свои эмоции за маской насмешливости и жестокости. Но, видимо, что-то их может и обнажить порой.
Уставший Рик объявил всем о заключенном вчера перемирии с за полночь уехавшими гостями, о том, что с ними поделятся лекарством в обмен на оружие и припасы, что в ближайшем времени в Вудбери отправится несколько человек с ответными визитом, чтобы посмотреть на все собственными глазами, и что город готов принять всех желающих, хоть всю их группу, к себе. Места найдутся – было бы желание.
Мишонн даже вздрогнула, невольно вспоминая тот страшный городок с нездоровой атмосферой, которая вряд ли в мгновение ока растворилась вместе со смертью Губернатора. Нет, она не хочет туда. Она не может туда. Не согласится. Ни за что.
К счастью, ее точку зрения поддерживали все. Никто не хотел покидать уже ставшую домом тюрьму ради неизвестности. Тем более что образ врага в виде Вудбери успел укорениться в их сознании, и побороть его будет непросто: для этого понадобится много времени и усилий с обеих сторон. А там, кто знает, возможно, к лету… Но вряд ли. Одна только Карен тихонько покосилась в сторону Дэрила и сдавленно вздохнула, понимая, что ее мужчина имеет достаточно причин ненавидеть Вудбери – чего стоило одно его пленение там. И он даже ради нее не согласится бросать друзей и переезжать туда.
Проведя день за какой-то глупой суматохой, Мишонн пораньше сбежала в камеру и замерла на пороге, видя повернутого к ней спиной Мэрла, задумчиво изучающего ту самую вазу, которую он упрямо величал пеньком. Бесшумно ступив вперед, она поддалась первому порыву, отбрасывая лишние, слишком часто мешавшие в последнее время мысли, и прижалась к спине своего мужчины.
- Сегодня ночуешь здесь? - коснувшись губами его уха, дала волю рукам Мишонн, улыбаясь при понимании того, что избрала верную тактику – молниеносно, как и всегда, пришедший в боевую готовность Мэрл вряд ли будет долго обижаться.
- Блин, крохотуля, как-то ты немногословно извиняешься, - выдохнул он, когда она нетерпеливо дернула молнию на его штанах. - Это, конечно, все очень круто, но…
- Я не умею извиняться, - вздохнула она. - Ладно, прости, что я тебе не поверила. Я слишком привыкла сомневаться во всем и во всех. Больше не буду и все такое. Ну, Диксон, пойдет? Это моя лучшая речь за последний год, ты должен оценить!
- Ценю, Шоколадка, - ухмыльнулся Мэрл, разворачиваясь. - И какого только голову морочила? Блин, я тебе чего, мало тут доказывал, что вроде как согласен на ваши с Дэрилиной условия якобы нормальной жизни? Или чего тебе не хватало? Признаний в вечной любви, гроханья на колено, предложения моей, между прочим, единственной руки и дохренища расистского сердца? Да я, может быть, как раз планировал это самое все, а ты… всю охоту отбила! Бабы…
- Так я тебе и поверила, - хохотнула Мишонн, не представляя себе делающего предложение Мэрла.
- Ну, может, окольцовываться я и впрямь не собирался, но остальное истинная правда, - подтолкнул он ее к койке, явно решив, что в такой момент разговоров с них достаточно, и стал весьма ловко, уже привычными движениями, стаскивать с нее майку.
- Да ну? Тогда докажи, - с трудом увернулась она от поспевающей везде горячей шершавой ладони и торопливо заперла камеру, убеждаясь, что не осталось ни одной щели, через которую их смогут увидеть.
- Э нет, как провинившаяся сторона, ты сегодня показываешь свою любовь первой, Шоколадка, - потянул Мэрл, повинуясь ее толчку в грудь и довольно опускаясь на подушку.
- Главное, чтобы тебя потом на ответ хватило, - прошептала Мишонн, уже касаясь губами его шеи и медленно опускаясь ниже.
Конечно же, его хватило, и спокойно вздохнули они уже, наверное, глубокой ночью, привычно толкаясь на слишком узкой койке и пытаясь устроиться поудобнее. Судя по всему, Мэрл ее простил, и не один раз, а потому можно было вычеркнуть из памяти собственную ошибку – не хватало еще помнить и чувствовать себя виноватой.
- Потом свалим в Вудбери, - вырвал ее из мыслей голос Мэрла, уже несколько минут что-то рассказывающего.
- Что? В Вудбери? - переспросила Мишонн настороженно.
- Ну да, крохотуля, - беспечно согласился он. - А чего тут ловить? От скуки помереть можно, блин. Там уж точно будет повеселей, в этом я уверен. Так что через недельку-другую можно и собирать манатки, как только все устаканится.
Судя по тону, Мэрл уже все для себя решил. И как ему теперь признаться в том, что переезжать она не готова? Даже с осознанием своей прошлой вины и даже ради него. Ни за что! Хотя, кажется, есть у нее один способ, которым можно его переубедить или хотя бы заставить забыть о таких вот совсем никуда не годящихся планах о переезде…
========== Эпилог ==========
Всю радость пробуждения на койке, усилиями местных умельцев давно уже ставшей двуспальной, нарушил крик младенца и протяжный стон, раздающийся, казалось, из каждой камеры блока. Мэрл лениво потерся носом о затылок пытающейся хоть как-то собраться с мыслями после почти бессонной ночи Мишонн и потянулся. Наверное, им обоим было бы гораздо веселей сейчас, будь эта ночь бессонной по более приятной причине, чем режущиеся зубы дочери Граймса, ну или чьей она там на самом деле была. Но девчонка словно подгадывала самые неудачные моменты для своих воплей, сбивая весь настрой на проявление любви любым физическим способом.
- И почему они не могут прорезаться все и сразу, нахрен нас изводить который месяц? Блин, короче, пусть выселяют ее куда-то, - буркнул Мэрл, кривясь при звуках голосов проснувшихся и начавших выходить в блок друзей. - Беззубым тут не место!
- Будут у тебя племянники помладше Зака и Ноя, тоже выгонишь? - ухмыльнулась Мишонн, наблюдая за своим мужчиной, натягивающим одной рукой майку.
- Только этого еще не хватало, - даже думать о подобном не хотел он, уже с ужасом представляя, как его ничего в жизни и детях не смыслящий младший братишка будет бегать к нему за помощью, ноя, чтобы он как-то одной рукой искупал малявку или покормил вечно голодное существо.
- Дэрил! Дэрил, что значит, на охоту? Ты же только позавчера вернулся? - раздался за дверью голос Карен. - Ты снова уходишь от разговора, я поняла! В этот, Дэрил, ровно десятый раз, тебе не отвертеться, ясно? Мы поговорим о наших отношениях и их перспективах, и точка. Не обсуждается.
- Угу, потом, - буркнул тот. - Где мой арбалет?
- А где твой арбалет, ты узнаешь после разговора, милый, - хихикнула она, вынуждая прислушивающегося Мэрла одобрительно хмыкнуть.
- Черт, женщина… - не замедлил возмутиться Дэрил, но отвлекся при звуках чьих-то шагов, в которых Мишонн моментально узнала неразлучных сводных братьев.
- Па! Мы, короче, поехали, прикрой. К вечеру вернемся, - заявил Зак, который все последние полгода втайне от Рика и группы, как он наивно думал, мотался в Вудбери, присматривая невесту себе, а теперь уже и Ною – о таком деле нужно думать заблаговременно, пока всех красоток не разобрали!
- Валите, вляпаетесь куда-то или сожрут – убью, - пообещал тот. - Эй, а ты куда?! Арбалет, блин, где?!
Затихающий вдалеке смех Карен заставил все еще лежащую Мишонн улыбнуться, ловя свою майку, которую в нее метнул уже одевшийся Мэрл.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? - не затихали разговоры в блоке, и дрожащий от ярости голос Саши не предвещал ничего хорошего ее невидимому собеседнику.