— Не грусти, они у тебя смышлёные, справятся. Сегодня выведешь их из Колыбели?
— Подождём до завтра. Сегодня я ещё раз поговорю с ними.
— Хорошо.
Она решила выйти последний раз. Действительно последний. Она понимала, что как специалист-генетик по инструкции она покинет «Сиппар» первой.
Она была за пределами станции уже несколько часов, когда на связь снова вышел Элу. Эстан вынужден был доложить о незапланированном выходе с базы. Когда Элу узнал об этом, его голос просто сотряс стены станции…
— Где Намму? Она снова там?
— Да, Элу, — ответил Тару, переглянувшись с Танфаной, сидевшей рядом. — Она решила сама вывести их.
Сантименты типа «попрощаться» и «благословить» с Элу не проходили.
— Немедленно верните её на базу!
Танфана посмотрела на обзорный экран.
Там, на взлётной площадке, построенной прямо среди скал, Намму стояла в окружении группы людей, словно в молитве протягивающих к ней руки. Намму что-то говорила им.
Неподалёку завис над камнями двояковыпуклый диск её фуджера с уже включёнными двигателями. Его огни сильно освещали площадку. Намму направилась к фуджеру, снова оглянулась и крикнула что-то людям.
Внезапно произошло страшное и непредвиденное. Огромная каменная глыба, тяжело ударившись о скалы, упала на площадку, туда, где стояла Намму. Затем посыпались ещё камни. Ещё и ещё. Это был настоящий камнепад.
На «Сиппаре» в немом ужасе застыла у экрана Танфана.
На её глазах фуджер Намму исчез под грудой камней.
Опомнившись, наконец, она быстрым движением подняла руку к пульту и нажала кнопку экстренного вызова:
— Эстан! У нас чрезвычайные обстоятельства! Падение горных пород! Эвакуация Намму под угрозой! Ей нужна помощь!
Затем она связалась с Ярри.
— Готовь спасательный фуджер, только, боюсь, ты не сможешь посадить его…
— Я смогу, — ответил тот и без промедления, отправился к фуджеру.
В командный зал прибежал Эстан. В ту же минуту собралась вся команда, словно страшные отзвуки далёкого обвала заставили их прийти. Включив экран прямого обзора, и словно прилипнув к нему, они наблюдали за тем, что происходит там, на взлётной площадке «Колыбели». Вскоре они увидели, как яркий луч с фуджера, управляемого Ярри, скользит вправо и влево, пробегая в темноте по каменным глыбам. Луч прожектора рассекал тьму среди серовато-зелёной поверхности скалистых гор, бежал дальше, прокладывая яркую дорожку.
Танфана непрерывно вызывала Намму, но та молчала. Казалось, время остановилось. Новостей от Ярри всё не было. Эстан словно окаменел в кресле у экрана. Сиват, Аруна, Тару, Танфана и Нисаба напряжённо следили за картинкой, посылаемой с фуджера Ярри. Они надеялись, нет, они верили, что он сможет отыскать Намму.
Наконец, в конце световой дорожки, в зоне освещённой лучом, они увидели неподвижно лежащую Намму.
И услышали, как Ярри прокричал:
— Я вижу её! Я смогу её забрать.
— Я не нашёл ни фуждер, ни генератор защитного поля Намму… Видимо, она не успевала развернуть пол… — сообщил Ярри уже на базе. — Боюсь, они потеряны навсегда.
— Об этом потом! — Эстан почти кричал. — Аната! Немедленно настраивай трабокапсулу! Срочно готовьте санатокамеру!
Тару помог Ярри переложить Намму на каталку. Танфана на ходу снимала со своей руки и надевала на её безвольно повисшее запястье свой браслет, настраивая его показатели на диагноблоке.
— А где её инвелигабис? — не останавливаясь, спросил Эстан.
— Потерян….
Несколько десятков метров до санатоблока они почти бежали. Потом через прозрачные стены команда наблюдала, как Ярри и Тару вталкивают каталку, как прозрачный голубовато-перламутровый эллипс трабокапсулы медленно выплывает на середину санатоблока, как Ярри и Тару осторожно кладут Намму в ложу трабокапсулы и выходят из блока, как Танфана стаскивает с безжизненного тела Намму лохмотья комбинезона.
Аната настроила программу на полученные анализаторами жизненные показатели Намму.
Дисплей непрерывно пульсировал знаками и линиями. Это были «линии жизни» Намму. Эстан, ни на секунду не отрываясь, смотрел на них. Он видел, как мало в них оставалось жизни. Неподвижное, распластанное в ложе трабокапсулы тело Намму казалось безжизненным. Мышцы лица расслаблены, веки полузакрыты, голубоватые тени от ресниц на щеках подчёркивали неестественно белый матовый цвет кожи, отчего лицо походило на маску.
Намму погрузилась в глубокую кому, и не чувствовала даже боли.
Обращаясь прежде всего к Эстану, Аната тихо сказала:
— Это не смерть, но полный коллапс. Сознание и мучения исключены. Тело будет сильно охлаждено. Если удары сердца замедлятся, то кровоснабжение мозга станет недостаточным. Однако, надеюсь, что этого не произойдёт. Я настрою программу, и если биологические определения точны и расчеты правильны… Нет, аппаратура не допустит неточного выбора лечения.
В диагностическом блоке повисла напряжённая тишина. Быстрыми привычными пальцами Аната трогала сенсоры, настраивая аппаратуру.
Когда капсула медленно закрылась, на окровавленной коже Намму с невероятной быстротой меняя форму и направление, стали возникать ярко-фиолетовые, светящиеся линии. Когда на теле образовался сложный рисунок, линии замерли.
Аната отвела взгляд от приборов и сказала, обращаясь ко всем:
— Теперь всё будет в порядке. Слава Создателю, она жива, а трабограф восстановит повреждения. В лечении будет использован метод импульсного нервного регулирования организма. Организм останется бессознательным, но живым. Учтено всё — наследственная структура и условия, в которых жила Намму на Нибиру и здесь, на Земле. Равномерная температура, абсолютный покой, химическое и лучевое промывание, быстро заживляющие жидкости, соответствующие особенностям организма. Программа будет работать, — она посмотрела на дисплей. — Долго, потом Намму будет спать. Так что, можете идти.
Она дотронулась до руки Эстана:
— То, что она спаслась, настоящее чудо. Иди, Эстан. Всё будет хорошо. Не надо оставаться с ней. Зрелище незавершённой работы может причинить тебе боль.
Эстан хмуро улыбнулся:
— О какой боли ты говоришь, Аната… Она для меня всё. Только мысль, понимаешь, одна только мысль, что я могу её потерять, причиняет мне такую боль…
Эстан не стал откладывать разговор с Элу. Тот пришёл в ярость.
— Совет приказал оставаться на базе! А для людей этот район должен быть вообще запретным!
— Элу, это был последний выход, она должна была… — попытался оправдать Намму Эстан.
— Она в состоянии дать отчёт руководству экспедиции?
— Намму ещё слаба…
— Намму отстраняется от участия в эксперименте и немедленно возвращается на Нибиру.
— Но, Элу, эксперимент «Нефилим» не закончен.
— Он продолжится без неё.
Намму понемногу возвращалась к жизни, каждую минуту продолжалось медленное и осторожное пробуждение заторможенной нервной системы. Но решение Совета об отправке биолога-генетика Намму домой на Нибиру, было окончательным, и уже не зависело от состояния её организма.
Намму и Эстан стояли у призрачной границы тенеуса. Они расставались.
— Как ты себя чувствуешь?
Эстан взял Намму за руки и притянул к себе.
— Прекрасно, если ты имеешь в виду жизненные показатели… — ответила Намму и положила голову на плечо Эстана. — Но мне становиться не по себе, когда я думаю о том, что больше не буду работать на «Сиппаре».
— «Сиппар» так же, как и другие высокогорные базы, будет законсервирована согласно приказу Верховного Совета Нибиру. Наблюдение будет осуществляться только с субокеанических станций. Базы будут созданы в районах полной недоступности для людей. До тех пор, пока не будет обнаружен генератор защитного поля, мы не вернёмся на Нибиру. Нельзя его оставлять здесь.
Эстан говорил о «Сиппаре», об эксперименте, о генераторе, но сейчас, в минуту расставания, был сосредоточен только на своей любви к Намму.
Она знала, что нибирийцы собираются вскоре покинуть планету и понимала, что невольно стала причиной задержки команды «Сиппара» на Земле дольше, чем планировалось.