- Но мы ведь люди,- пробормотал офицер.- Значит, должны бороться, идти выше, дальше.
- Люди,- подтвердил я.- В основном. Патрик очнулся, взгляд прояснился. Он выпил вина,
невесело засмеялся.
- Не обращай внимания, Эскер. На меня иногда находит. Старею, наверное.
- Вместе со старостью рука об руку идет мудрость,- ответил я вычитанной в какой-то книге фразой.
- А зачем мне мудрость? - хохотнул начальник стражи. В глазах затаенная боль, невыразимая мука.- Мне бы вторую молодость и ту восхитительную глупость. Наивным быть легче. Жизнь кажется простой, солнце светит ярче, цветы растут только для тебя, а каждая женщина - оплот чистоты и целомудрия.
- Но ведь легче не означает лучше! - повторил я довод, что использовал в споре с Ашем.
- Ты прав,- кивнул Патрик. Пригладил усики, придал лицу равнодушно-скучающее выражение.- Но не каждый выдержит эту ношу. И иногда… приходите! прогибаться. Давай лучше выпьем. Вино помогает за быться, пусть на чуть-чуть, но становится легче жить,
- Выпьем,- согласился я.- А что еще остается?
- Соображаешь,- одобрительно хмыкнул офицер. Мы налили себе еще. Пили понемногу, прохаживались по залу. Говорили в основном о каких-то пустяках.
Взгляд зацепился за нечто странное. В углу стоял худо ii темноглазый и темноволосый парень едва ли старце меня самого. Лицо правильное, немного жесткое, на леной щеке длинный кривой шрам. Красив той мужественной холодной красотой, какой бывают красивы то-лько прирожденные воины. Взгляд спокойный, но си-льный. Вроде бы ничего особенного, если бы не одежда. И присмотрелся, ахнул: на парне кольчуга тонкого пле-тения, стальные щитки закрывают ноги, плечи и руки. П о верх кольчуги темная накидка с гербом - три белых Звезды и сова. Никогда такого не видел. Из-за спины выглядывает крестовина длинного меча.
Парень стоял в окружении молоденьких девушек. Они что-то выспрашивали, щебетали, хихикали и ко-етничади, строили глазки. Он отвечал спокойно, мед-ленно. Видно было, что обдумывает каждое слово, говорит веско, спокойно. На заигрывания не реагирует, хотя его буквально прижали к стене.
Патрик перехватил мой взгляд, ухмыльнулся.
- Каков молодец, а! - подмигнул начальник стражи- Нгарский рыцарь Шед. Прибыл вчера с диплома-ти ческой миссией от своего рыцарского Ордена.
Я с новым интересом посмотрел на парня. Надо же, настоящий рыцарь. Про королевство Нгар не знаю поч-ти ничего, только то, что оно далеко на западе за Окра-ном. Но если у них все воины такие, то понятно, что это
ровый край.
- Да, молодец - это точно,- согласился я.- Хищный, как волк.
- Волк в свинарнике,- хмыкнул Патрик.- Лишь бы
не испортили парня. Жалко, если пропадет такой воин. Я посмотрел вопросительно.
- Там другой мир,- стал объяснять Патрик.- Более жесткий и даже жестокий, но одновременно с этим более чистый и светлый. Мы в своих Свободных Земля уже зажрались. Люди ради наживы способны па многое, предают всех и вся, покупают и продают себя и себе подобных. Все обусловлено целесообразностью, выго дой, полезностью. А они живут по рыцарскому коде!-су. К врагам лучше относятся, чем у нас к друзьям.
- Благословенная земля,- прошептал я, пораженный.
Офицер внимательно посмотрел на меня, покачал головой.
- А ты не безнадежен, Эскер. Большинство гентцев пришли бы в ужас при описании тех земель.
- Но почему? - не понял я.- Разве плохо жить но законам чести, благородства?
- Кому-то плохо,- медленно ответил Патрик.- Понимаешь… большинству жителей Свободных Земель плевать на все. Ведь им живется хорошо и сытно, им тепло, пиво дешевое, женщины доступные, королей, т i торые что-то заставляют делать и тянут в светлое буду щее,- нет. Что еще нужно для счастья?
- Но ведь так живут лишь животные! - возразил я,
- А мы и есть животные,- мрачно ответил офицер. -Вот Шед - человек. Потому что стремится им быть, по тому что для него холодное пиво, мягкая постель и грудастая девица - не цель жизни. Он служит Идее. А в«11 мы животные. Ну или полуживотные… Свобода - вол можность делать выбор. А какой выбор могут сделан, убогие умом и духом люди? Поэтому Свободные Земл I для Шеда - Земли Зла!
Он прав, подумал я с грустью, абсолютно прав. Демо кратия - власть быдла! А что для быдла важно? Хлеб зрелища. Точнее, много вкусного и море развлечени Остальное вторично. У нас даже религии как таково нет, потому что религия, какая бы она плохонькая и была, все-таки тяготеет к духовному, накладывает огра ничения. Несколько обветшалых храмов Ал ара ве счет. Единственную верховную власть, Серый Орде
подавили триста лет назад. И с тех пор чародеи стали слугами, а не повелителями. И я тоже слуга, в школе и университете вдалбливали - маг служит остальным, делает жизнь более комфортной и спокойной, защищает, лечит. Но не повелевает. Ибо личиком не вышел. Идеи Ордена извратили, уничтожили. Ведь чародеи тех времен мечтали создать государство, свободное от влас-м| сеньоров, священнослужителей и даже богов, государство гордых и сильных людей. А в итоге сами стали лакеями.
- Ты прав, Патрик,- тихо сказал я,- ты прав… Но если попробовать все изменить…
- Не дадут,- грустно сказал офицер.- По доброй воле на это не пойдут. Только прекраснодушные идио-тики ринутся строить светлое будущее, но сам понимаешь, какой с них спрос. А если силой, то зальем кровью все Свободные Земли.
- Так ты предлагаешь оставить все как есть?
- Не знаю,- с мукой в голосе сказал Патрик.- Просто не знаю. Да и не в наших это силах. А Шеду я завидую. Черной завистью…
Бал все-таки начался. В середине зала освободили место, музыканты поднатужились, стали играть громче, веселее. Но танцевали мало, в основном молодые девушки и юноши. Богатеи столпились рядом, морды скучные. Смотрят на кружащихся в танце со снисхождением, кривят толстые губы в вялых улыбках. Я присмотрелся к толпе разряженных болванов и передернулся от омерзения. Нет, это не люди. Куклы. Равнодушные, злые, испорченные. Ходят, говорят, даже едят п пьют, но на лицах не отражается чувств. Лишь слабые отблески нормальных людских эмоций.
- Ты танцуешь? - спросил Патрик.
- Не умею,- признался я.
- Правильно, настоящие мужчины не танцуют.
- А что они делают? - заинтересовался я.- Fly эти, настоящие…
- Воюют,- твердо сказал начальник стражи.- А еще рушат, строят. Занимаются любым мужским делом. Танцуют лишь бездельники, придурки и неумехи.
- Тогда этих тоже можно причислить к настоящим? - кивнул я на толпу позолоченных толстяков.
Патрик проследил за моим взглядом, скривился, словно съел что-то горькое.
- Эти были настоящими,- тихо сказал он.- Если бы не были, не достигли бы того, что имеют сейчас. Многие, конечно, получили богатство по наследству, но большая часть добилась всего сама.
- Но что тогда случилось с ними? - спросил я.
- А ничего,- Патрик пожал плечами, посмотрел на богачей с презрением.- Пресытились, решили, что всего достигли. И остановились. А остановившись, утратили все то, что делало их людьми и мужчинами. Настоящий мужчина должен иметь цель в жизни. Маленькую, большую - неважно. Но цель должна быть. Ты продираешься вперед, на своем пути чему-то учишься, что-то приобретаешь. Но если, упаси боги, останавливаешься хоть на миг, теряешь все.
- Они богаты,- пробормотал я.
Патрик остро глянул на меня, цокнул языком.
- Богаты,- согласился он.- Но им это уже не нужно. Чахнут над своим золотом, по привычке гребут еще больше, но деньги не дают им счастья.
- По-твоему, лучше быть бедным, но счастливым? - удивился я.
- Не знаю,- отмахнулся офицер.- Мне кажется, лучше всего искать золотую середину. Деньги - не цел» жизни, а всего лишь средство сделать ее комфортней.
- Странные мысли для жителя Свободных Земель,- удивился я.
- Мой отец был скифрским рыцарем,- сказал Патрик, помрачнев.- Безземельным. Тут надеялся найти себе дело, заработать на жизнь.
- И? - поинтересовался я.
- Умер в нищете,- сдавленно произнес офицер. Лицо равнодушное, но видно было, что воспоминание причиняет ему боль.- Был слишком гордым. В торгов-ле нужно обманывать, а он так и не смог научиться. Заниматься земледелием было бы позором. Наемником бытьь не хотел. Мне исполнилось семь, когда он умер от