— Это седьмая квартира? — на всякий случай уточнила я.
— А какая же еще?
В это время в глубине квартиры снова что-то упало, и тут же оттуда донесся оглушительный рев.
Женщина обернулась и крикнула:
— Колька, я знаю, что ты там делаешь! Прекрати немедленно или я тебе голову оторву!
Снова повернувшись ко мне, она рявкнула:
— У тебя все?
И, не дожидаясь ответа, с грохотом захлопнула передо мной дверь.
Я еще несколько секунд удивленно постояла перед дверью, убедилась, что на ней действительно стоит цифра семь, и в недоумении спустилась вниз.
Что же делать? Мне непременно нужно найти Алену…
Наверное, я случайно перепутала цифры — на работе в тетрадке, куда я записывала адреса всех сотрудников, был не седьмой номер квартиры, а семнадцатый, или даже двадцать седьмой… но не ломиться же во все квартиры подряд!
Не помню, говорила я или нет, что работаю офис-менеджером. Не секретарем, секретарь состоит при начальнике, а я в офисе занимаюсь всякими мелкими организационными делами. Ну и еще кто что велит, кто куда пошлет — это все я. Так что в свое время я записала в свою тетрадь и адрес Алены.
Старуха, которая сидела на прежнем месте, зацепила меня своим пронзительным взглядом, как ястреб зазевавшегося цыпленка, и проклекотала:
— А ты кого ищешь?
— Алену… — ответила я машинально.
— Это какую такую Алену?
— Брюнетка такая, высокая…
— Брюне-тка? — переспросила старуха.
— Ну да… вон ее машина стоит, значит, она дома.
— Ах, так это та, которой машина синяя? — Старуха бросила ястребиный взгляд на «мазду». — Тогда я знаю, кто тебе нужен. Худющая такая, длинная как жердь и на ворону похожа?
Я на мгновение задумалась.
Вообще-то Алена — стильная высокая брюнетка, но, если задуматься, бабкино описание к ней подходит.
— В общем, да… — согласилась я неуверенно. — Я думала, она в седьмой квартире живет, но там какая-то мамаша многодетная… она про Алену ничего не знает…
— В седьмой Машка живет, — охотно сообщила старуха. — И никакая она не многодетная, всего-то у нее трое. Это ж разве много? Вот раньше в деревне меньше пяти детей ни у кого не было, а то бывало и семеро по лавкам…
Я тихонько отодвинулась. Начнет сейчас бабка вспоминать про прошлую жизнь, а мне это надо? Скучно слушать, да и времени совсем нет …
— А ворона твоя на пятом этаже проживает. — Старуха совершенно правильно поняла мой взгляд. — В какой квартире — точно не скажу, врать не буду, но она всегда непременно на пятый поднимается. Я-то на третьем живу, а она всегда выше идет. Пронесется мимо, ни слова не скажет — и наверх…
— Почему вы уверены, что на пятом? Может, она на четвертом, если выше вас?
— Нет, на четвертом я всех знаю. Там Сидоровы живут, потом Семен Абрамович и Варвара Михайловна из гастронома. А на пятом Софья Павловна, потом Мишугин, у которого собачка, и еще жили Пашкины, но они давно съехали. Вот вместо них, наверное, твоя ворона поселилась. Думаю, что так…
— Спасибо!
Я снова шагнула к подъезду, но старуха бросила мне вслед:
— А кто это вокруг той синей машины вьется?
— Вьется? — переспросила я и оглянулась на «мазду».
В нескольких шагах от нее стоял мужчина в темном плаще. Он отвернулся от нас, так что лица его не было видно, и что-то сосредоточенно читал в телефоне.
— Вьется? — снова спросила я.
— Ага! То ходит вокруг, то на скамейку сядет, то так стоит, как сейчас, но далеко не отходит. И все, главное, спиной поворачивается, чтобы лица не видать…
Я хотела что-то сказать, но в это время дверь подъезда снова распахнулась, выпуская мальчишку лет восьми.
Я не стала упускать подвернувшуюся возможность и снова юркнула в подъезд.
Значит, если верить старухе — а у меня нет причин ей не верить, — Алена живет на пятом этаже…
Я бодро взлетела на этот этаж и огляделась.
На пятом этаже, как и на остальных, были три двери. Две из них были обычные, а третья перекрыта широкой и толстой доской, привинченной к стене болтами.
Значит, за этой дверью никто не живет, после того как Пашкины съехали.
В двух других квартирах живут, по словам старухи, Мишугин с собачкой и некая Софья Павловна.
Но где же тогда живет Алена?
Странная история…
Но ведь она точно живет в этом подъезде!
По крайней мере, именно отсюда она вышла, когда дала мне ключи от той квартиры… И бабка ее видела, а она — надежный свидетель, у нее глаз-алмаз.
Я развернулась и поплелась вниз.