Однако, поскольку существует закономерность в причинах я следствиях, то, по-видимому, можно каким-то образом определив её, воздействовать на предметы или вещи, доступные нам “здесь”, чтобы вызвать некий желаемый результат “там”. Нужно только знать эту скрытую цепь взаимосвязей и знать, на какое её звено и как нужно воздействовать. Для человека несведущего это может показаться нелепым: какая связь, например, между приложением руки ко лбу и нормализацией работы печени или костного мозга берцовых костей; или между пассами над фотографией и здоровьем изображённого на ней человека? Но с тем же успехом можно спросить, какая связь между таблетками, которые мы глотаем, и головной болью, которая после этого проходит? Попросту и тут и там мы воздействуем чем-то на что-то, но в последнем случае такое воздействие привычней, и мы, как правило, даже не задумываемся над ним.
Выражение “человек несведущий”, часто здесь используемое, означает только человека, незнакомого с Учением или его ответвлениями, а не, как может показаться, некоего “невежду”, “серого”, “необразованного”. На самом деле против вышеприведённого тезиса выступают чаще всего как раз люди весьма образованные, с учёными титулами, нередко считающие себя . специалистами в области физики, философии, психологии и т. д. За примерами ходить недалеко. И что самое забавное, люди эти, полагающие себя современными учёными, не замечают, что в данном случае категорически отвергают теорию относительности, не говоря уже о том, что они вступают в противоречие с диалектикой, хотя сами себя считают диалектиками.
Из сказанного можно вывести следующее: все, что мы видим вокруг, весь мир форм, есть лишь внешнее проявление реального, т. е. взятого целиком, мира. Мы наблюдаем как бы лицевую сторону огромного, в прихотливых узорах ковра, изнанка которого от нас скрыта. Мы можем изучить эти узоры, вычислить их элементы, рассчитать цветовую гамму, даже предугадать появление тех или иных элементов узора, но внутренние взаимосвязи между ними для нашего интеллекта так и останутся недоступными, мы можем лишь строить предположения на их счёт. Это не значит, что они непознаваемы, вернее сказать, что наш интеллект, являющийся инструментом “Я — личности”, по природе своей и, в силу поставленных перед ним задач, обращённый вовне, т. е., имеющий возможность видеть лишь лицевую сторону ковра, не способен познать их. Тут дело обстоит так же, как если бы мы с помощью колоссального телескопа пытались исследовать микромир, или с помощью мощного микроскопа звёздные миры. И тот и другой — оптические приборы, и там и тут — многократное увеличение, казалось бы, их можно использовать сходным образом, и, вероятно, какой-нибудь гениальный изобретатель сумел бы решить такую задачу... Но зачем? Ведь у нас есть возможность познать изнанку “ковра”, познать форму и явления этого мира изнутри, хотя и пользуемся мы ею крайне редко. Я говорю об интуиции.Именно она и есть инструмент, помогающий нам выявить скрытую цепь взаимосвязей, о которой я говорил. Впрочем, скорее это не инструмент, а свойство, способность, качество, хотя это и не совсем точно. Думаю, стоит здесь сделать несколько замечаний об интуиции.
Во-первых, это не разум, но нечто качественно иное. Разум, как правило, личен, интуиция безлична. Нельзя говорить о моей, вашей, их интуиции, как нельзя говорить о моем или вашем инстинкте. Она не принадлежит никому и принадлежит всем и всему одновременно. Иными словами, она всеобща, всеохватна. Интеллект может быть выше или ниже. Интуицией мы все в равной мере наделены изначально. Разумеется, я имею в виду потенциальную сторону. Разница в том, что интеллект потенциально высокий, но слаборазвитый, может быть с помощью образования поднят до наивысшей своей черты, высшего предела, но перешагнуть его не сможет. Говорить о “развитии” интуиции было нелепо. Мы в состоянии лишь развивать и усиливать свою способность пользоваться ею. И вот эту-то способность мы можем развивать практически беспредельно, причём уровень образования и уровень интеллекта решающей роли тут не играют.
Далее, интуиция внесловесна, она адресуется к нашим чувствам, ощущениям, воображению. Образно говоря, решая некоторую задачу, интеллект пропускает её “дано” через аппарат мышления, программируя его на “требуется доказать”, и получает после ряда логико-математических, поддающихся вычленению операций, соответствующий вывод. Интуиция даёт нам сам ответ, в готовом виде. Причём ответ этот будет абсолютно верен, однако, обоснование его: “я чувствую, что это так”, “я знаю, что это так”, “я верю в это”,— для многих звучит вопиюще неубедительно. Но дело в том, что такой, интуитивно полученный ответ в подавляющем большинстве случаев логически недоказуем, для этого нет достаточных данных. Интеллект в своей деятельности движется последовательно, как пешеход, который, чтобы попасть с одной вершины на другую, должен сперва спуститься извилистой тропою в долину, перейти по мосту реку и затем начать восхождение, пока не доберётся до цели. Интуиция движется здесь птичьим путём, по прямой.