Самая забавная вещь в древних руинах — это их сюрпризы.
Ведь если обладать внимательностью и отсутствием чувства самосохранения, то можно заметить в глубине зала полузаваленный проход, сунуть туда нос и, оступившись, просчитать пятой точкой ступени, чтобы ухнуть в чернильную тьму.
— Твою мать…
Стонущий звук моего голоса захлебнулся в темноте.
Я поднялась и пошарила руками вокруг — растопыренные пальцы прошли по густой, словно кисель, пустоте. Тьма такая, словно меня заперли в сундуке, который спрятали в дальнем чулане безлунной ночью.
Надсадно болела левая ладонь. Я осторожно провела по ней другой рукой и почувствовала тонкие липкие борозды, похоже кожу ободрала. Торопливо ошупала тело — остально было целым. Странно. Как-то я слишком удачно упала, хотя, судя по высоте, должна была минимум переломать себе кости. Вот уж правда кому-то я очень нужна целой.
— Арвен! — я подняла голову и крикнула в темноту.
Безответно.
Тишина давила. Внутри заворочался страх, перебирая тонкими коготками натянутые нервы.
Так, Иина, успокойся. Тебя будут искать. Надеюсь.
— Арвен! — вновь крикнула я, а в ответ снова тишина.
Бывают в жизни ситуации, когда лучше ничего не делать, а просто ждать, ведь рано или поздно кто-то обязательно спохватится. Самое сложное — это не поддаться панике.
Поэтому я медленно выдохнула, унимая предательскую дрожь и, скрестив ноги, опустилась на пол. Провела ладонью по низу, чувствуя как под пальцами перекатываются каменные осколки, смешанные с пушистой пылью. Видимо архитектор-время добрался и сюда. Смахнув их в сторону, я ощупала гладкую, холодную каменную поверхность. Похоже, это рукотворная пещерка, скорее всего из нее должен быть еще выход. А значит, если кое-кто только попробует меня не найти, выберусь сама и намылю ему шею.
Эта мысль успокоила. Я прикрыла глаза. Сидеть, отгородившись закрытыми веками от темноты, было не так страшно. Это как в детстве — прячешься под одеяло в надежде, что монстры пройдут мимо.
Мысль о монстрах снова вернула панику.
Спокойно. Вдох-выдох, вдох-выдох.
Я позволила темноте проникнуть в легкие. Она скользнула в них сухим холодом, словно морозный воздух в безветренную погоду. Неожиданно успокоила, заполнив тишиной, и погрузила в нирвану, из одиночества которой выдернул голос Арвена:
— Иина?
— Я тут!
Рядом со мной упал пылающий факел, озарив пространство неровным подрагивающим светом. Он окончательно вернул меня в реальность.
— Стой на месте, сейчас помогу тебе подняться.
— Угу, — щурясь от света буркнула я.
Конечно, разве у меня есть выбор? Задрав голову, я посмотрела наверх: надеюсь он там лестницу собирает, а не ищет камушек завалить вход.
Пронзенная светом темнота неохотно отступила, подобрав свой плащ.
Сквозь тихое потрескивание огня послышался шепот. Осторожный, вкрадчивый. Что-то звало из темноты, толкая вперед, будто тянуло невидимую нить, вплетенную в мою грудь. Зов был настолько сильным, что подняв факел, я сделала неуверенный шаг, даже не пытаясь сопротивляться. Видимо, когда раздавали благоразумие, я простояла в очереди за любопытством.
В тусклом свете выступила стена со знакомыми фресками.
Мне пришлось подойти ближе, чтобы рассмотреть их: сеть мелких трещин покрывала рисунки, местами штукатурка вспучилась, казалось, тронь ее — и она осыплется.
Вот сплетенье двух тел то ли в порыве страсти, то ли в борьбе, непонятно. Над ними двое: один в греческой тоге, другой в знакомой фривольной юбочке.
На следующей был изображен человек, судя по одежде — мужчина. В тунике до колен с закрепленной на плечах накидке и высоких башмаках с ремнями. Правая сторона плаща скрывала упертую в бок руку, а ее край был переброшен через левое плечо. В левой, открытой руке человек держал витой посох.
А вместо лица — выжженное пятно, такое же, как на мозаичном полу руин. Забавно.
Осторожно я прикоснулась подушечками пальцев к вспученным бугоркам — ощущение, будто под ними мягкая шероховатость ткани, потянулась к руке нарисованной фигуры — она была теплая, словно живая.
Интересно, кто же ты такой?
Тяжело ворочаясь, из глубины сознания всплыло имя забытого бога, пыльным комком прошло сквозь гортань, оставив на языке прогорклый вкус.
— Лиалас?
Мой голос взорвал тишину, отражаясь эхом, и затерялся где-то под потолком. По стенам, ломаными венами, пробежали яркие дорожки света. Он рассыпал тьму осколками, открывая покинутый зал.
Я повернулась и замерла.
Передо мной стоял зверь. Четыре лапы с торчащими когтями держали мощное тело, покрытое густой шерстью, на короткой шее — огромная голова с небольшими ушками, а между ними, на лбу, маленький костяной рог.